Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах
Шрифт:
И скидывает гиматий, в который ее так заботливо закутала мать, – с очевидным желанием избавиться и от хитона и в таком виде нестись к ближайшему озерцу
О, Хаос Животворящий, этого не хватало, я ведь просто сгорю от нетерпения, а вместе со мной полыхнут кусты на сто шагов в округе: страсть Владыки – опасное дело…
Черная вертлявая нимфочка заливается смехом.
– Ты слишком нетерпелива. Вода еще не нагрелась. Давайте лучше насобираем цветов. Дельфиниум сейчас такой красивый!
Остальные соглашаются: да, давайте собирать цветы и петь!
–
Я не иду следом, пока с полянки не доносится песня. Тогда выхожу из зарослей, бреду, переступая через вышитый Деметрой гиматий…
Я отчаянно пьян близостью момента, когда наконец под ногами окажется колесница, а на руках – дочь Деметры и Зевса, испуганная, бьющаяся… моя.
Я даже не прочь продлить эту пытку ожиданием, потому что это позволяет дольше представлять ее в моих объятиях, трепещущие от первого поцелуя губы, испуганные глаза, робкие попытки сопротивляться…
Если Зевс горит хотя бы половиной этого любовного сумасшествия, я понимаю, почему он вечно меняет любовниц.
Нимфы расположились среди маленького озера дельфиниума, возле рощицы осин, обильно пересыпанной лавром. От рощи убежала и разбросала ветки над прекрасными головками престарелая яблоня. Двое или трое собирают дельфиниум в корзины, но озеро цветов не убывает: ходит ароматными волнами, белыми, голубыми, розовыми, и волной прокатывается песня еще двух подружек: подружки поют о том, что мужчины, в сущности, и не так уж нужны.
Почему-то мне кажется, что их репертуар одобрила Деметра.
А Кора не поет и не собирает цветы, она с визгом носится за светло-рыжей нимфой помоложе: «Ущипнууууу!» – время от времени подхватывает чужую корзинку и надевает на чью-нибудь голову (следует возмущенное: «Кора!!!»), осыпает подруг цветами, кружится в танце, будто свобода вдруг ударила в голову…
Или будто она понимает, что танцует вот так в последний раз.
Медно-зеленый вихрь с пунцовыми губами и стройными ножками. Ты веселишься так безмятежно, что над тобою хочется сжалиться. Представить твой ужас, когда ты поймешь, какую участь тебе приготовил отец; вообразить твои рыдания, когда ты увидишь мою вотчину; наконец, помыслить о беспросветности горя Деметры – и вернуться к себе ни с чем…
Только вот меня уже давно назвали Безжалостным, а потому ты будешь моей женой.
Квадрига близко. Мне достаточно шевельнуть губами, чтобы она откликнулась на мой безмолвный приказ, если бы не дурацкое напоминание Зевса о том, что я – Владыка – я бы уже так и сделал, я бы сделал проще, я бы просто зажал тебе рот и перенесся бы под землю, хтоний бы скрыл нас от посторонних взглядов, и теперь ты бы уже плакала на ложе, осознавая, что принадлежишь мне. Но…
Запыхавшаяся Кора упала в цветы, раскинув руки.
– Сплетницы, – сообщила она нимфам, которые негромко переговаривались за плетением венков. – Разве вам не скучно?
– Нам очень даже нескучно! – отозвалась пышногрудая Левкиппа. – Мы обсуждаем, почему
– Потому что он похож на дельфинью голову, – донеслось из травы.
– А ты знаешь, чем знаменит дельфин?
На яблоню начали слетаться соловьи. Наверное, порадовать пением юную богиню. Даже какая-то ворона приковыляла по воздуху – тоже порадовать, чем могла: «Карррр!!!»
– Тем, что он тоже сплетник, как вы, – со смехом отозвалась Кора. – Дядя Посейдон начал у него спрашивать: куда это Океан девал свою дочку Амфитриту? А глупый дельфин взял и проболтался.
– Зато теперь в почете у владыки морей, – заметил кто-то. – Когда тот увез Амфитриту на колеснице… – «Карррр!» – и сделал ее своей женой… – «Каррр!!!» – то потом он вспомнил, кому обязан… – «Карррр!!!» – Да лети уже ты, чего раскаркалась?!
– Подумаешь – великий почет, – с пренебрежением фыркнула золотоволосая худышка. – Иахе, расскажи лучше, как у тебя с Аполлоном прошло. Ведь прошло же?
– Ахахаха, что точно, то точно! Было – и прошло!
– Ну, у Мусагета-то таких тысяча – на любой вкус. Кто только за ним не бегает…
Девчачьи разговоры везде одинаковы. Стражникам только дай о бабах помечтать, а девушкам…
– А как он целуется?
– Кора, а ты разве с ним…
– Не-ет… мы не успели, – дочь Деметры бережно срывает цветки дельфиниума, белые, только белые. – Когда он ко мне пробрался тогда… то сначала стал говорить, как я прекрасна и что он очень хочет на мне жениться… а потом уже совсем собрался, даже обнял… а тут…
– Тут?
– А тут вдруг мама! – хором помогают сразу трое или четверо, и хохот тревожит соловьев на яблоне. Кора смеется громче всех и корчит на милом личике рожицу – старается показать, как хлопал глазами Аполлон, а потом еще – как Сребролукий улепетывал от разъяренной Деметры.
– Артемида мне говорила, что Пифон его вполовину так не напугал!
Охотно верю. Что там какой-то дракон, вот если Деметру разозлить…
– А Арес?
Нимфы опять закатываются до небес.
– Левкиппа, а ты не знаешь? Он сунулся сдуру как раз когда тут Афина гостила! Да еще и вперся к ней в пещеру, а не к Коре…
– Это было кровавое зрелище, – подтверждает Кора важно.