Академия тишины
Шрифт:
…или она говорила как-то не так? Не знаю. Я не помнил отдельные слова, я улавливал только суть.
О том, что наша судьба сильнее нас — и Джейма Менел, жившая по соседству рядом со мной — это судьба. Хотя, возможно, леди врала — не верю я в такие совпадения. Остаток здравомыслящего Ларса во мне не верил. Но во всем остальном — я не мог, совершенно не мог ей сопротивляться.
— Приведи мне Джейму, — сказала леди. Ей багровое безволосое лицо оставалось совершенно безмятежным. Неужели за столь долгое время, прошедшее со времени той роковой встречи с Джеймой
— Магия смерти, Ларсен. Она действует на нас, магов жизни, особенно сильно. Но я не в обиде. Я никогда бы иначе не узнала, на что способна эта девочка. Она нам нужна. Именно она.
Я снова ей не поверил. Может быть, леди хотела отомстить Джей за свой провал, за своё изгнание, за своё уродство. Но, в конце концов, это не имело никакого значения: я всё равно сопротивляться не мог. Словно раздвоился. Одна моя часть смотрела на другую со стороны и, как наяву, видела мерцающие и одновременно тёмные магические нити, опутавшие меня-второго. Словно я был тряпичной куклой, марионеткой, прошитый нитями насквозь. Наверняка Джейма именно это и видела, когда так странно разглядывала меня тогда, точно смертельно больного.
Но что-то изменить я не мог. Просто безучастно наблюдал, как я-второй искал Джей, как наврал ей что-то — я так хорошо её знал, как она бежала за мной, самоотверженная и наивная. Замечательная. Как усыпил её. Подхватил на руки — и понёс в книгохранилище, как велел зов.
— Библиотека не работает, — монотонно произнесла кудрявая, как овца, работница, замершая за своей стойкой. Судя по её стеклянным глазам, ответа от меня не ждали. Я не обратил на неё внимания.
Мимо книжных стеллажей проходил вглубь, пинками или телекинезом распахивая двери. Как клубок в сказке, ведущий героя через лабиринт, артефакт, жертвующий собой, становящийся всё меньше и меньше. Что становилось с клубком после того, как герой находил выход и обретал своё сокровище?
Никто не знает.
Клубок — не герой. Просто чьё-то орудие.
После того, как исполнено предназначение, у него больше нет собственной судьбы.
***
Никто из нас не знал, что из книгохранилища наружу, за пределы Академии, ведёт ещё один подземный ход. Защищённый какими-то плетениями, но сегодня мне открыты все двери, у меня на руках — образно говоря, помимо спящей Джеймы — есть все ключи. И я шёл, подчиняясь зову, впивающейся леской в кожу удушливой чужеродной магической нити.
Её нужно снять. А что, если разбудить Джейму, прямо сейчас разбудить — и попросить освободить меня, снять наброшенную магическую сеть, вдруг она сможет мне помочь? Джей сильная, умная, талантливая. Недаром она вернула этого демонова Сэма, недаром помогла ректору Лаэну, никто не мог — а у неё получилось. Она так долго недооценивала сама себя, а я всегда в неё верил, с того самого момента, как впервые увидел в кузнице мистера Андерсона, такую хрупкую по сравнению с огромным мясником Ласки, бережно державшим в своей лапище её крохотную ладошку. Да какого, к демонам, мистера Андерсона?! Это мой отец, пусть и не
Надо разбудить Джейму. Надо остановиться, надо быть сильнее своей судьбы, особенно, если "судьба" — сумасшедшая старуха с бурым лицом.
Даже если я не буду магом — это ведь цена за мою свободу? Не буду магом. Не буду…
Даже если не буду!
— Кр-рра! — черная зубастая дрянь пикирует мне на голову, вцепляется когтями. Они ненавидят меня, уж не знаю, почему, мы же одной природы. Я — такое же уродливое противоестественное создание, как эта черная пернатая тварь. Мы должны быть на одной стороне.
Тяжёлые комья земли, повинуясь приказу, взмывают в воздух, градом обрушиваются на ворону.
Моя не-моя магия…
Джейма ворочается у меня на руках, её ресницы подрагивают. Последняя дверь открывается — и я почти что вываливаюсь на воздух. Руки начинают легонько ныть, но тяжесть тела Джей — самая приятная из всех возможных.
Леди стоит, укутанная в плащ, прямая и невозмутимая, как черенок лопаты, а зубастые вороны скачут вокруг неё, точно на каком-то жутком ритуале. Но ничего жуткого объективно нет. Обыкновенный экипаж, живая, нетерпеливо похрапывающая лошадь, возницу мне не видно.
Март. Вечер. Всё нормально. Всё должно быть нормально.
Всё совершенно не нормально!
Я бережно укладываю Джейму внутрь экипажа. Что я делаю? Зачем? Мне не надо. Не хочу. Не хочу!
Клубок размотался. Стал просто нитью, беспомощно лежащей на полу в знак того, что книга окончена или хотя бы глава дописана.
Ничего не могу поделать с этим внутренним приказом. Кажется, печати безмолвия и тишины, слетевшие сразу же после того, как власть зова захватила меня, возвращаются.
Кажется, леди Сейкен — и Джейма — уехали, а я остался один.
Леди могла бы меня добить — что ей стоило? Могла бы приказать бежать за её экипажем — и я бы бежал, пока сам не свалился бы замертво. Но я — только один из многих — не нужен ей.
Даже ей.
И я получил приказ вернуться.
Леди Сейкен уехала, я медленно иду — не по подземному ходу, а к центральным воротам, ощущая, как шаг за шагом спадает с меня оцепенение и две моих части сливаются воедино. Ворота не открываются, и я перелезаю через них. Высоко. Острые металлические верхушки ограды до крови царапают ногу. Но боли нет.
— Кр-рра! — ещё одна пернатая мерзость налетает на меня, и я сворачиваю ей шею, полностью оставаясь в сознании. Думаю почему-то, что теперь я всегда буду оставаться в сознании, что бы ни произошло, что бы я не натворил.
В сознании — и одновременно во сне, в зазеркалье, потому что это — не я. Не настоящий я. Настоящий я любовался Джеймой у потухшего костра. Помогал отцу в кузнице. Хлопал Габриэля по плечу, даже задыхаясь от ревности. Настоящий я — не тот, с искалеченной, как лицо леди Сейкен, душой. Он есть, он хороший, но для него внутри остаётся все меньше места.