Академия тишины
Шрифт:
Киваю по привычке. Мне не жаль, мне не грустно, но определённо как-то иначе, чем обычно. Чувствую, как отдаляется леди Адриана. Подхожу к ограде — она металлическая, с очень узким промежутком между толстыми прутьями. Я не смогла бы пролезть, даже если бы стала скелетом — череп застрял бы. Но я опускаюсь на колени и украдкой вытягиваю руку. Спустя несколько мгновений нечто округлое и твёрдое тычется мне в ладонь.
Оленёнок, питомец призрака Анны, увязавшийся за мной ещё на территории Академии, нашёл меня и здесь. Иногда мы общаемся с ним через ограду, заходить на территорию я ему не разрешаю. Поглаживаю костяную голову и думаю о детях.
Жизнь бывает несправедлива ко всем, но почему-то детей мне особенно жаль. Маленького Лукаса, который не прожил свою жизнь, только-только начал. Джейми,
Жизнь несправедлива ко всем, но именно дети — дети ни в чем не были виноваты.
Я так ничего и не вижу, но — мысленно — прикрываю глаза и посылаю импульс маленькому, привязавшемуся ко мне умертвию. Слабый, невнятный магический импульс, сама не могла бы сказать, с каким посылом, просьбой или мольбой. Но скелетик встряхивается, совсем как живой, и стремительно уносится прочь.
А я отворачиваюсь от ограды и возвращаюсь обратно.
Впервые за долгое время думая о том, каким будет следующий день.
Глава 69
Это начинается внезапно. Не на следующий день и даже не через несколько дней, на улице ещё тепло, и я подозреваю, что приближающаяся осень всё-таки не вступила в свои права. Я ничего не слышу, потому, что звуков действительно нет, и ничего не вижу, потому что нахожусь по-прежнему в полной темноте.
Но я чувствую, что что-то происходит.
Если бы демонов Джонатан Оул узнал бы о благотворном воздействии слепоты на обострение чувств и восприятия, боюсь, в Академию безмолвия адептов пришлось бы привозить под конвоем.
Судя по всему, я действительно немного прихожу в себя. В прямом и переносном смысле вылезаю из облюбованного угла, точно дикое настороженное животное, втягиваю носом воздух. Подхожу к двери, безуспешно дёргаю ручку. Обхожу все стены по периметру — разумеется, это совершенно бесполезно, никаких тайных дверей здесь нет. Понимаю, почему запертые в клетке звери ходят из угла в угол. Бездействие давит даже на ушные перепонки, кажется, вот-вот, да и носом кровь пойдёт.
Ощущение того, что мне нужно выйти из комнаты, нарастает, разбухает внутри так, что я давлюсь вдыхаемым воздухом. И когда в дверном замке вдруг поворачивается ключ, затаиваюсь, будто сливаясь с внутренней темнотой. Как только человек заходит — скорее всего, эта та самая служанка, что приносит мне еду, но уж точно не леди Сейкен — я моментально набрасываю заклятие кратковременного стазиса. Всё-таки едва не спотыкаюсь об упавшее на ковёр тело и выскальзываю в коридор, держась рукой за стену. Злюсь на себя за свою беспомощность, переживаю кратковременный приступ ужаса, что вошедший в комнату человек мог быть "со стороны" и пострадал зря, и всё же иду вперёд. Путь мне известен. Прохожу по коридору, никого не встречая, толкаю дверь на улицу. Убеждаюсь, что она не заперта, но наружу не выхожу, стою в проходе, вслушиваясь и принюхиваясь.
До одурения хочется понять, что происходит там, за пределами темноты. Потому что видимый мною фейерверк — или как ещё можно назвать какофонию разноцветных магических всполохов, которые воспринимает мой внутренний неослепший взгляд? — этот фейерверк прекрасен и ужасающ одновременно. Я понимаю только, что там присутствует несколько человек, магов, и бестолково верчу головой в разные стороны.
Насколько я могу судить, люди стоят в отдалении друг от друга. И одна из этих безликих фигур, совершенно точно, леди Адриана. У неё ещё ни разу при мне не было гостей, я имею в виду — ни одного добровольного, пребывающего в сознании и добром здравии полноправного гостя, только слуги — и жертвы.
А тут сразу несколько визитёров.
С закрытыми, то есть, невидящими глазами, магию, столкновение магии тоже можно наблюдать. Я не знаю, как она выглядит со стороны. Возможно, у неё вообще нет никаких внешних стихийных проявлений, и иначе это всё и нельзя представить. Тьма вокруг меня колышется, как тяжёлый густой океан, где-то там внизу, куда не доходят солнечные лучи, где местами ледяной холод, местами взрываются раскалённые подземные источники и очень сильно давление водной
Я видела магию огня — хищными алыми кораллами, неожиданно обретшими способность двигаться и поглощать всё вокруг себя, магию воды — юркими неуловимыми муренами, проникающими в плоть и душу, магию воздуха — закручивающимися водоворотами, размалывающими в щепки и труху исполинские корабли, окутанные стайками кровавых пузырьков. Видела и вовсе непонятных неизведанных подводных чудищ, плоских, уродливых, фосфоресцирующих в темноте…
Мне хотелось помочь. Я не узнавала присутствующих людей, магов, по крайне мере тех двоих, что стояли неподалёку, хотя совершенно точно было в их плетениях что-то неуловимо знакомое. Но мне очень, очень хотелось вмешаться и быть на их стороне. По стеклу клетки пробежала трещина, и у меня словно шерсть на холке дыбом встала. Двигаясь наощупь, я вышла из дому окончательно, ещё никем не замеченная. Повернулась к леди Адриане, уверенно, точно стрелка компаса к северу. Наша магия отвергала друг друга, в этом была наша общая слабость друг перед другом, но одновременно — и своеобразная защита друг от друга, которую я пока не знала, как пробить.
Она хотела заставить меня, мага смерти, преодолевать смерть, ежедневно убивая меня же саму — какая ирония!
Я рассмеялась, уже почти не таясь.
Хорошо, что эти мелькающие вокруг магические нити видны мне так отчётливо, как будто они не менее реальны, чем трава или деревья.
Магия жизни, магия смерти… В отличие от нас, магов, вершины эволюции, одарённых, великих и всё такое, в мире и природе жизнь и смерть слиты воедино и пребывают в гармонии.
Мы так не можем.
Я прочувствовала воздух, сгустившийся вокруг леди Сейкен, мельчайшие капельки влаги в этом воздухе, и в земле, и саму землю, хотя всё это были не мои родные стихии, но они тоже могли откликнуться. Я замерла, и люди передо мной, они все, увидев меня, наконец-то, тоже замерли. А потом я обратилась мысленно к каждой частичке окружающего мира, пространства, не пропитывая их своей магией и не заимствуя без обещания что-либо вернуть.
Становясь его неотъемлемой частью.
Подобно тому, как когда-то, тысячу лет назад, мы с Ларсом, Габом и Джейми претворяли в жизнь "пятую стихию", мой огонь в одиночку, не требуя помощи извне, сплетал все остальные стихии в цельный нерушимый магический кокон. Мне не хотелось убивать, не хотелось ничего разрушать, даже погружать в умертвляющий, словно слишком сладкий сон, стазис, только остановить, и я слышала, как леди, точно гусеница, не желающая становиться бабочкой, хрипит и бьется в новообразованном куполе-коконе из сплетённых вокруг нее благодаря стихийной магии материализовавшихся магических нитей. Тьма не рассеивалась, и я, внезапно перестав ориентироваться, потеряла равновесие, но чьи-то руки подхватили меня и прижали к себе, судорожно и резко. Я уткнулась носом в удерживающего меня человека, вдохнула запах, ухватилась за него руками, пробежалась пальцами по лицу, волосам. Медная пуговица вдавилась в мою щёку, но я только прижалась крепче и выдохнула в мягкую ткань его одежды
— Ты пришёл… Ты пришёл за мной, Габриэль.
***
— В смысле "ты пришел", в смысле "Габриэль", — голос братца раздаётся откуда-то со спины. — Я тоже, между прочим, пришёл! И вообще, сейчас опять будет как всегда, все лавры достанутся этому разноглазому, а у нас тут, попрошу заметить, маленькое, но всё же семейное мероприятие. Кстати, с учётом твоего бесценного вклада ты тоже отныне считаешься полноценной частью семьи, без учета того, помиритесь вы или нет!
— Ты тоже тут, кошмарище, — я слабо улыбаюсь, а Габриэль усаживает меня на скамейку и молча отступает куда-то в сторону, словно стыдясь проявленного порыва. Чьи-то руки ложатся мне на глаза, деловито ощупывают лицо. Помимо Габа и Джеймса здесь есть еще как минимум двое людей, но…