Академия Высших: студенты
Шрифт:
Ответ пришел через три дня. Материалы курса состояли из нескольких обучающих фильмов и все. А курс назывался на первый взгляд скучно и непритязательно «Основы ментального взаимодействия».
Мурасаки расстроился. Он не любил обучающие фильмы и, если был выбор, выбирал учебники, интерактивные тренажеры и даже беседы с обучающими ИИ. В фильмах он часто отвлекался на детали, задний фон, внешность учителя, мог увлечься частотой морганий или жестами… Все дело было в том, что все фильмы были для него слишком медленными. Мозг страдал от недостатка информации, когда Мурасаки приходилось смотреть видео. Обертоны голоса, запахи, реальность за рамками кадра – ему не хватало всего этого. Как будто его намеренно сделали калекой, чтобы он учился быстро прыгать на одной ноге. Зачем, если можно быстро бегать на двух?
Но с самых первых минут Мурасаки понял, что недооценивал
Лектор начал с простых вещей, но очень скоро перешел к тому, чего Мурасаки не знал.
Вы можете контролировать процесс вхождения. Не спешите проваливаться, если вы инициатор. Не спешите принимать, если вы акцептор. Сделайте акцент на движении, а не на цели.
Мурасаки даже хотел выключить видео, чтобы запомнить эту мысль, но побоялся, что не получится снова войти в это состояние легкого транса.
– Ментальное поле – не черное, – говорил лектор. – Привычка зажмуриваться при встрече с чужим – естественна для людей, а поскольку Высшие берут начало из людей, то многие естественные реакции людей остаются, если их намеренно не удалить. Однако этичность психокоррекции, а тем более самокоррекции мы оставим на следующий цикл. А сейчас постарайтесь поймать точку спирали, в которой все пропадает, и двигайтесь от нее вверх. Выберите любую линию и следуйте против движения… пока не дойдете до конца.
Мурасаки послушно делал то, что говорил лектор, раз за разом теряя концентрацию и соскальзывая внутрь, к началу спирали. И в какой-то момент у него получилось. Он почувствовал, что всплывает наверх, что может удержаться в этом потоке и не просто удержаться, а контролировать свое положение, свой взгляд, свое место в этом процессе…
И когда лектор сказал: «на сегодня достаточно, возвращайтесь к занятиям как следует отдохнувшими», Мурасаки чуть не расплакался от обиды. Как так? Почему достаточно? Он только начал понимать происходящее, уловил суть слов лектора, как лекция закончилась. А где все остальное, что было обещано в описании видео? Мурасаки бросил взгляд на хронометраж и увидел, что просмотрел едва ли четверть фильма. Но эта четверть длилась больше двух часов. Странно, что он не ощутил, как пролетело время. Что-что, а время контролировать Мурасаки обычно умел. Но эта лекция, вернее, этот фильм напомнили ему о днях, проведенных в казино. Он увлекался игрой случайностей, предвкушением удачи, но больше всего любил моменты, когда ничего не известно, ничего не решено и может случиться абсолютно все – все, что угодно: от полного проигрыша до абсолютного выигрыша. Карты сданы, но еще не раскрыты – судьба решена, но еще неизвестна. Почему ему так нравилось это чувство? Может быть, потому что это были мгновения, когда он ничего не решал, не мог ничего решить, не должен был ничего решать – мгновения чистой свободы. Он оставался на каждую следующую игру не столько ради самой игры, сколько ради того, что ей предшествовало. И сейчас, во время обучающего урока каждое выполненное упражнение давало ему – нет, не то же самое чувство, но очень похожее. Надежду на свободу. Свободу от Кошмариции и ее ментального поводка. И даже если в этом цикле не будет решения его проблемы, Мурасаки собирался прослушать этот курс весь, от начала и до конца. Он хотел даже попробовать скопировать материалы, но вовремя остановился. Здесь их хранить и смотреть намного безопаснее, чем дома, на своем планшете.
И как раньше Мурасаки с нетерпением ждал возможности сбежать в казино, так теперь ждал возможности вернуться к видеокурсу. Даже начало занятий после эпидемии прошло для него незамеченным. Он спокойно сидел на лекциях, по привычке занимая место над Растом, спокойно и по-деловому общался с ним на практикумах, даже иногда отпуская простенькие шуточки – не для того, чтобы повеселить Раста, а потому что не мог иначе. Ему даже не казалось
И вот, наконец, настал день, когда Мурасаки дошел до последней лекции в последнем фильме. Той самой, ради которой стоило проводить здесь долгие часы, прикрываясь изучением новостных хроник и архивов. Лекция называлась «Избавление от ментального контроля».
Мурасаки не ждал, что лекция будет простой. Но все оказалось не просто сложно, а за гранью возможного. Ни один из вариантов освобождения не выглядел осуществимым в его ситуации. Самый очевидный способ освободиться от контроля – убить контролера. Не-реа-ль-но. Нет, само предложение убить того, кто держит тебя на ментальном поводке, не вызывал вопросов. Можно подстроить покушение, отравление, землетрясение… Но убить куратора? Тем более, когда Беата намекнула, что это невозможно. Да и сама мысль об убийстве Констанции Мауриции была отвратительной, почти кощунственной. Ведь свой ментальный поводок он получил за дело – сам был виноват. А Кошмариция полезла его спасать, между прочим. Да, у нее отвратительный характер. Но она делала все, чтобы они учились. Мурасаки вздохнул. Нет, он определенно придурок! Даже больший, чем предполагала Сигма.
Второй вариант предполагал психохирургию. Но психохирургия Высшим запрещена – нет таких психохирургов, которые способны были бы провести столь ювелирную операцию. А если и были… где гарантия, что ни один из них не воспользуется соблазном заменить один ментальный поводок на другой? Иметь в собственном подчинении Высшего – мечта не отдельных людей, а корпораций. Ирония ситуации состояла в том, что обычный человек легко может пройти психохирургию, и этот вариант для него самый подходящий. Никаких этических проблем. Никаких разборок с контролером. Раз – и ты свободен. Ну, может быть, исчезнут какие-то мелкие привычки – поводок часто цепляют именно к ним, или любимые блюда перестанут нравиться. Но все это ничтожная цена за свободу. Если бы он был обычным человеком… Мурасаки грустно улыбнулся. Если бы он был обычным человеком, то никогда и ни за что не оказался бы здесь, в поисках способов освободиться от ментального поводка.
Третий вариант освобождения для Мурасаки выглядел еще менее реальным, чем два первых. Хотя лектор считал иначе – он предлагал всего-навсего довести контролера до состояния оргазма. Любым приемлемым способом, от наркотиков до простого секса. В этот момент полного наслаждения можно избавиться от ментального контроля – мозг не в состоянии удерживать поводок. Именно про эту технику и рассказывал лектор. Осторожно подбирая слова. Осторожно приводя примеры. Изображения на экране, к которым Мурасаки так привык за это время, выглядели настолько неприличными, полностью сохраняя абстрактный вид, что Мурасаки тошнило даже от мысли внимательно посмотреть на экран, не говоря уже о том, чтобы выполнить хоть что-то из того, о чем говорил лектор. А ведь он просто сидел и смотрел на экран. Мурасаки зажмурился, потом выключил видео. Все равно придется пересматривать сначала. Потом. Когда он, наконец, поймет, что готов к этой мысли. Секс с Констанцией. Нет, он даже думать про это не может. Хотя, вздохнул Мурасаки, придется смочь. Или навсегда остаться верным рабом Кошмариции.
Глава 34. Остановить мгновение
Солнце падало в океан и падало, и падало, и падало. Плавились волны под красными лучами, и каждая уносила с собой по капле расплавленного света. Густым желтком вытекал вечерний свет на небо, но оно не становилось темнее. Закат, который длится вечность, или всего лишь жизнь внутри одного мгновенья?
Констанция, сощурившись, смотрела на солнце. Кай протянул ей тонкий бокал на высокой ножке, заполненный почти до краев странной жидкостью, над поверхностью которой мелькали искры, как над шампанским прыгают пузырьки. Констанция, не глядя, взяла бокал и безошибочно протянула его туда, где Кай держал свой, чуть наклонила, дождавшись хрустального звона.
– Может быть, ради этого и стоило все затевать, – сказала Констанция, сделав первый глоток, – чтобы остановить любое мгновенье.
– Почему же ты выглядишь такой усталой? – спросил декан. – Почему ты не остановила мгновенье ночью, чтобы выспаться как следует?
– Почему ты не останавливаешь мгновения, чтобы выспаться как следует? – улыбнулась в ответ Констанция.
Она не отрывала взгляда от солнца и разбегающихся от него волн, и не видела, как едва заметно поморщился Кай, запивая новым глотком легкую тень недовольства.