Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1
Шрифт:
В театральном отношении он был петербургским патрио
том: презирал Ермолову и обожал Савину и Далматова.
Мы играли с ним сцену из «Орлеанской Девы»: он был
граф Дюнуа, я — король Карл.
Несколько лет потом мы не видались. Когда встрети
лись, я заметил в нем большую перемену. Стал серьезен
и задумчив, в стихах появилась метафизика —
* 6, — эротические мотивы смолкли. Перешел с
юридического факультета на филологический, серьезно
принялся
ловечестве»: «Заперся в храме и молится», говорила о
нем мать. Начинался период «Прекрасной Дамы». На
первой странице толстой тетради его стихов его крупным,
каменным почерком было написано в виде эпиграфа:
Он имел одно виденье,
Непостижное уму 7.
Собирался писать кандидатское сочинение о чудотвор
ных иконах божьей матери 8. Потом охладел к этой теме,
одно время думал заняться письмами Жуковского и нако
нец подал кандидатское сочинение о «Записках» Боло
това 9.
* Неписаные догматы ( греч. ) .
112
Пятого ноября 1902 года Блок писал моему отцу
о своем намерении собрать для печати шуточные стихи
Владимира Соловьева: «Этим делом я бы лично себе при
нес духовное очарование и, может быть, одоление той,
которая тревожит меня более чем когда-либо, вознеслась
горделиво и кощунственно. Перед ее лицом я еще дрожу
и зябну, потому что не знаю ее, а другая посещает ред
ко и мимолетно».
Здесь уже намечена двойственность стихов о Пре
красной Даме. Рядом с «ангелом-хранителем» Беатриче
возносится другая, которую он тогда называл «Астартой».
Рядом с «Тремя свиданиями» Владимира Соловьева воз
никают соблазны «Воскресших богов» и гностических
концепций Мережковского. Часто лик Беатриче в душе
поэта подменяется ликом Астарты, и у него является
роковое предчувствие:
О, как паду — и горестно и низко,
Не одолев смертельные мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты 10.
4
В 1900 году умер Владимир Соловьев. Именно в это
время некоторым молодым людям открылась его мистика
и его поэзия — поэзия Софии. Андрей Белый написал
свою вторую «Симфонию», всю овеянную мистикой Со
ловьева, с грезами Мусатова о «Жене, облеченной в
солнце», со старцем Иоанном, с весенним Новодевичьим
монастырем.
23 декабря 1902 года Блок писал моему отцу: «Мне
особенно важно, что мои стихи
московском сборнике 11, — оттого, что ваша Москва чи
стая, белая, древняя, и я это чувствую с каждым
новым петербургским вывертом Мережковских и после
каждого номера холодного и рыхлого «Мира искусства».
Наконец, последний его номер ясно и цинично обна
ружил, как церемонно расшаркиваются наши Дягилев,
Бенуа и проч. и как, с другой стороны, с вашей, действи
тельно страшно и до содрогания «цветет сердце» 12 Андрея
Белого. Странно, что я никогда не встретился и не обмол
вился ни одним словом с этим до такой степени близким
и милым мне человеком. По Москве бродил этой осенью
и никогда не забуду Новодевичьего монастыря вечером.
113
Ко всему еще за прудами вились галки и был «гул желез
ного пути» 13, а на могиле 14 — неугасимая лампада и ли
лии, и проходили черные монахини. Все было так хорошо,
что нельзя и незачем было писать стихи, которые я тщет
но пытался написать тут же».
В этот период у Блока несомненно было нечто от под
линной мистики Соловьева, стихи его были полны лазу
ри, света и белизны лилий. <...>
5
В марте 1903 года я получил от Блока радостное
письмо. Оно звучало как вариант к его стихам:
Вот они — белые звуки
Девственно-горних селений...
Девушки бледные руки,
Белые сказки забвений... 15
Блок писал: «Тебе одному из немногих и под непре
менной тайной я решаюсь сообщить самую важную вещь
в моей жизни. Я женюсь. Имя моей невесты — Любовь
Дмитриевна Менделеева. Срок еще не определен, и не
менее года» 16.
В следующем письме, где он просил меня быть у него
шафером, Блок писал: «Радостно упрекать друг друга в
«несвоевременном» (как полагают!) «прерафаэлитстве»
(как говорят!). Но дело в том, что
Суровый Дант не презирал сонета,
В нем жар любви Петрарка изливал,
Его игру любил творец Макбета 17
и многое другое все о том же... Тихий белый цвет, падаю
щий с весенних яблонь, дает о себе весть».
Лето этого года Блок тихо проводил в Наугейме, с ма
терью, лечившейся от болезни сердца. Там написано пре
лестное стихотворение «Скрипка стонет под горой».
Свадьба была назначена на 17 августа. Я писал, что
по некоторым обстоятельствам не могу быть. Блок при
слал мне огорченное и ласковое письмо 18. В последние