Альфред Нобель
Шрифт:
Молодой девушке поначалу нравилось жить в Париже. Но разочарование наступило быстро. Шикарная жизнь Альфреда проходила где-то рядом, без неё. Альфред приходил к ней лишь по вечерам, только что вернувшись из одной поездки и уже собираясь в следующую. Софи, у которой не было ни друзей, ни знакомств, которая не говорила по-французски, скоро надоело «и душой и телом принадлежать» Альфреду. А тот не разрешал ей ни выходить, ни общаться с кем бы то ни было, кроме прислуги. Недостатка в «присмотре» не было: приходя, он первым делом допрашивал консьержку того дома, где жила Софи; его интересовало всё: когда выходила его любовница, куда она направлялась^ чем занималась в течение дня… Бедная Софи! А когда-то она так хотела жить «своей жизнью»…
И вскоре Альфред Нобель понял, что ему не удастся сделать из S"usses Wienerm"adel женщину
Софи так никогда и не поехала в Стокгольм. Тем не менее, Альфред представил её своим братьям. Это была катастрофа. Принципиальный Людвиг посчитал эту связь непристойной и уговаривал Альфреда порвать с Софи. Впрочем, мнение окружения Нобеля о его пассии было неоднозначным: Поль Барб и Виктор Гюго очень ценили подругу Нобеля.
В Париже ей становилось всё хуже и хуже. «Отшельнице поневоле» всё больше надоедала её тюрьма. Характер Софи начал меняться: она делалась ворчливой, подавленной, нервной. Чтобы дать ей возможность рассеяться, в 1880 году Альфред отвёз Софи в Бад-Ишль, курорт в Австрии, где пятью годами позже он купил ей дом.
Софи, не покидавшая квартиры на авеню Эйлау, была измучена одиночеством. Но Альфред становился всё суровее по отношению к ней, он находился в постоянных разъездах и виделся с Софи крайне редко. Вот фрагмент одного из писем в Бад-Ишль, в котором явно прослушиваются интонации, вряд ли способные воодушевить и вселить бодрость: «Я живу совсем один в огромной столице, вроде бы среди людей. Но они где-то далеко и кажутся какими-то грустными и скучными. В моём возрасте каждый нуждается в ком-то, кого он мог бы любить и с кем хотел бы жить. Если бы вы этого хотели, вы стали бы этим человеком. Но вы делаете всё, чтобы это было невозможным. Ещё в первый день нашего с вами знакомства я попросил вас приложить хотя бы какие-нибудь усилия и немного воспитать себя, поскольку жить с человеком, которого вы стыдитесь из-за недостаточной культурности и тактичности и который, возможно, будет вас попрекать этим, очень, очень трудно».
Всё начинается как будто в естественном для Нобеля тоне. Тон письма не меняется, Нобель развивает свою мысль и наконец подводит её к важному пункту: «Не стыдиться — это может позволить себе только человек, который пишет — или, как вы выражаетесь, разводит пачкотню — от чьего-то чужого имени и под этим именем отправляет свои ужасные письма через весь мир».
Оказывается, что Софи путешествовала под именем мадам Нобель! Это было по меньшей мере некрасиво с её стороны, что, впрочем, ни в коем случае не извиняет и не оправдывает грубости Альфреда. Под именем мадам Нобель Софи объехала почти все крупные отели, расположенные на австрийских водах. Её окружали поклонники. Нобель то впадал в гнев, то изнывал от нежности. Однажды он написал ей: «Возможно, я уже никогда не обрету прежней силы моего рассудка. Я не ругаю вас за это, дорогое моё дитя, всё сказано и всё сделано, это моя ошибка и вы ни в чём не виновны… Вы не можете отдавать себе отчёта в том, что после долгих лет щедрости в узком, материальном смысле этого слова я внезапно пожертвовал собой, то есть моим временем, моими обязанностями, моей внутренней жизнью, моей репутацией…»
А однажды Берта фон Зутнер, зайдя в цветочную лавку, случайно услышала, что работник готовит цветы для мадам Нобель. Естественно, Берта тут же отправила Нобелю письмо с поздравлениями. Нетрудно представить себе, что испытал Нобель, когда получил его.
Отношения Софи с поклонниками не были только платоническими. Долгое время Нобель делал вид, что ничего не замечает, и оплачивал квартиру, отели, драгоценности, лошадей, вино, шляпки и многое другое. Наконец он решился немного её пожурить. Софи его не слушала и продолжала свои проказы, которые, несомненно, приносили ей, измученной суровостью человека, которого язык не поворачивается назвать её любовником, определённое облегчение. И тогда Альфред
Она не колеблясь согласилась принимать от Нобеля ежемесячное содержание взамен на отказ от претензий любого рода. Софи обещала больше его не тревожить. И спустя какое-то время она нашла себе нового любовника — венгерского офицера Капи фон Капивара [43] , который зарабатывал себе на жизнь ремеслом жокея на скачках. Нобель решил доиграть свою роль до конца — он отправил Софи любезное письмо с наилучшими пожеланиями и с тех пор почти с ней не встречался. Он по-прежнему обещал пожизненно выплачивать ей содержание в размере 300 тысяч… венгерских марок. Софи была упомянута и в его завещании в числе наследников.
43
Он женился на Софи, потом бросил её, стал торговать шампанским, а в один прекрасный день его труп выловили из Дуная…
В сентябре 1891 года у нее родился ребёнок. Нобель видел его лишь однажды, в 1894 году. Тогда он сказал Софи: «Твоя дочь очень миленькая, и было бы очень хорошо, если бы она стала воспитанной и образованной девушкой… Но для этого нужно забыть обо всех любовных приключениях и безумствах. Даже после всего, что случилось, я могу сказать тебе, что ты самое очаровательное существо на свете, из которой чувствительность так и плещет, и это совсем не плохо. И мне кажется, что ты можешь быть достаточно благоразумной, особенно когда ты находишься далеко от улицы Пратер и своих родителей».
Нужно заметить, что жадность родителей Софи выводила Нобеля из себя, тем более что, отделавшись от Софи, он не смог отделаться от них. Отец его бывшей пассии начиная с 1888 года буквально засыпал Нобеля письмами, в которых упрашивал его не бросать Софи. Затем тон изменился, и в письмах всё чаще стали появляться упоминания о денежных вопросах…
Капи фон Капивар женился на Софи в 1895 году. Прошло совсем немного времени, и он бросил свою жену и дочку на произвол судьбы.
Тогда Софи обратилась к Раньяру Шольману, душеприказчику Нобеля, с требованием купить у неё 216 писем её бывшего любовника. Она угрожала, что в случае отказа она их опубликует. Естественно, она просила за них заведомо завышенную цену. Поторговавшись, Шольман заплатил ей 12 тысяч флоринов. Сейчас часть из этих писем находится в Фонде Нобеля, другая — у его семьи. К сожалению, большинство из них недоступно.
Когда Альфред писал одну из своих поэм, на этот раз на шведском языке, он по-прежнему думал о Софи. Поэму эту обнаружили после его смерти; её фрагменты были разбросаны по его бумагам, что для Нобеля было вполне естественно.
Любил ли я её? О, этот вопрос пробуждает в моей памяти не один образ счастья, которого я так желал и которого меня лишила жизнь, и любви, которая увяла, прежде чем расцвести. Вам неизвестно, как жестоко реальность разрушает идеальный мир юного сердца, как неудачи, обманутые надежды и мрачные мысли наполняют горечью не одну жизнь, каждая из которых лишь кажется счастливой, и лишают их света. Юная душа в зеркале своего воображения видит совершенный мир… О, если бы вы никогда не увидели своего настоящего лица!