Алиса в Хуливуде
Шрифт:
– Делим надвое. На такое соглашение мы рассчитываем. А переговоры в эту картину не вписываются.
Твелвтрис вскочил. Его лицо исказилось от ярости, бугры мышц на шее поперли вперед, глаза чуть не выкатились из орбит. Гнев, едва закипев, сразу же достиг высшей точки.
– Хотите половину? А хуя вам, а не половину!
– Сядьте, Роджер!
Теперь уже поднялся с места и Мандель.
– Полхуя в рот и полхуя в пизду, – заорал Твелвтрис.
Мандель в суматохе нажал не на ту кнопку магнитофона. Пленка
– Уистлер, – крикнула Нелли.
А Твелвтрис продолжал орать, обвиняя ее во всех мыслимых и немыслимых грехах. Мандель пытался успокоить его, Рено грозил возбудить дело об оскорблении, а магнитофон наяривал как грошовый чайник со свистком.
Свистун поглядел на Пуласки: тот поднялся на ноги, но еще не решил, как быть дальше. Свистун бросился в конференц-зал.
Твелвтрис, нагнувшись, извлекал из-под стола конверт с фотографиями.
– Не делайте этого, Роджер, – предостерег его Мандель. – Прошу вас, не делайте этого.
Твелвтрис в спешке, в очередной раз раскрывая конверт, порвал его.
– Это не придаст переговорам надлежащий характер, – говорил Мандель.
Нелли вскочила с места и рванулась к Свистуну. Рено остановил ее.
– Все в порядке, Нелли. Давайте успокоимся.
Твелвтрис вывалил на журнальный столик снимки, на которых обнаженную Нелли обнимал столь же обнаженный Свистун.
– Она шутит? Или спятила, на хер? Или вы Думаете, что я позволю ограбить себя бляди, которой не терпится? Не терпится настолько, что она лезет в штаны первому, с кем столкнется?
– Так я и знала, что этого проклятого фотографа подослал ты! – закричала Нелли.
– Не подсылал! Никого я, на хер, не подсылал! Он пришел ко мне и предложил продать эти снимки уже после твоего звонка! А ты рехнулась. Охуела – в прямом смысле слова. Ты даже в постели делать этого не можешь. Тебе надо вываляться в грязи – а иначе никак.
Нелли, проскользнув мимо Свистуна, бросилась из конференц-зала.
– Минуточку! Погоди минуточку, – заорал ей вдогонку Твелвтрис.
Он бросился за нею следом. Свистун встал у него на пути.
– О Господи, какой ужас, – пробормотал Твелвтрис. – Я ведь не собирался этого говорить. Прошу вас, отойдите. Я хочу догнать ее и извиниться.
– Не мешайте ему, – сказал Мандель.
– Все в порядке, Уистлер, – сказал Рено. Свистун не мог поверить собственным глазам.
Краска гнева сошла с лица у Твелвтриса, он стал спокоен и благоразумен. Припадок ярости закончился с тою же стремительностью, что и начался. Свистун на минуту растерялся. Твелвтрис острожно обошел его, прошмыгнув между столом и диваном.
– Вы можете это понять? – обратился к обоим адвокатам Свистун.
– А что тут понимать, – ответил Мандель. Это большой талант. Это знаменитость.
Свистун
Нелли подняла голову, покачала ею. Твелвтрис отпрянул от нее. Нелли обернулась. Презрительно посмотрела на него, подождала, пока он не уберется с дороги. Затем прошла по коридору мимо Пуласки и сказала Свистуну:
– Спустимся пешком.
К тому времени, как Свистун и Нелли оказались внизу, Твелвтрис и Пуласки успели спуститься на лифте и покинуть здание. Стеклянная дверь только что захлопнулась за ними.
– Ну что, досыта наслушались? – спросила Нелли.
Свистун утвердительно кивнул.
– Надо было вам оставаться в зале, чтобы увидеть, как этот сукин сын на меня пялился.
– Кое-что я увидел.
Он открыл дверь, выпустил Нелли, шагнул следом за нею в убийственный зной. Такой зной, что они чуть было не спрятались от него обратно в здание.
– Ну, и как, по-вашему, нужен мне телохранитель?
– Я покручусь возле вас.
– Что ж, я рада. Не хотелось бы мне идти на сегодняшнюю вечеринку одной. – Она внезапно остановилась и заговорила, не давая Свистуну возможности вставить реплику. – Не говорите этого, Уистлер. Я понимаю, что это безумие. И не собираюсь ничего объяснять.
Она была так огорчена и растеряна, что при всем своем хладнокровии, казалось, вот-вот была готова Расплакаться. Спорить с ней или хотя бы обсуждать что-нибудь не имело смысла.
– Надо бы выпить, – сказала она. – Непременно надо выпить. Есть тут одно местечко за углом.
Она взяла Свистуна под руку и легонько прижалась к нему.
Когда они вошли в бар, Свистуна бросило в дрожь. Из огня в лед и обратно – так он коротал весь сегодняшний денек. «У Милорда» было бы, конечно, безопасней, да и кондиционер работал там не на всю катушку.
Маленький бар оказался довольно людным. Несколько молодых мужчин и женщин, одержимых карьерными устремлениями, обсуждали интересующие их вопросы: работу, раскрутку, ужин, уикэнд на Гавайях, разовый перепих.
Свистун и Нелли сели к стойке. Бармен был профессионально равнодушен.
– Джинджер-эль с ликером без вишенки, – сказала Нелли. – Взболтайте, но не в миксере, и подайте со льдом.
Свистун обошелся лимонадом.
– Ну, и что теперь? – спросил он, когда им подали два бокала.
– Одному Богу известно. Если это был всего лишь первый раунд, то я не уверена, что продержусь до конца поединка. – Она полезла в телесного цвета сумку и извлекла оттуда опись подлежащего разделу имущества. – Не угодно ли посмотреть?