Аллигент
Шрифт:
Он протягивает инструкции, даже не взглянув на меня. Я вижу насколько он, аккуратен, даже с буквами. До того, как я ударила его, Калеб настаивал на том, чтобы проводить меня самому, так как на объяснение уйдет слишком много времени. Но в последнее время он держится на расстоянии, либо потому, что боится меня, либо потому, что, наконец, сдался.
Ни один из вариантов не осчастливит меня.
– Спасибо, - говорю я.
– M-м... а как твой нос?
– Прекрасно, говорит он. Полагаю, синяк действительно подчеркивает мои
Он слегка улыбается, как и я. Но очевидно, что никто из нас не знает, что делать дальше потому, что нам обоим больше нечего сказать.
– Подожди, ты сегодня куда-то уезжала, так?- говорит он через секунду.
– В городе кое-что произошло. Члены Аллигента поднялись против Эвелин, атаковав один из оружейных складов.
Я пристально смотрю на него. Я уже несколько дней не задавалась вопросом о том, что происходит в городе; я была так сосредоточена над тем, что происходит здесь.
– Члены Аллигента?
– говорю я.
– Люди, которых в настоящее время возглавляет Джоанна Рейес... атаковали склад?
До того как мы уехали, я была уверена, в том, что в городе произойдет новый конфликт.
Полагаю, это происходит сейчас. Но я чувствую себя оторванной от него - почти все, кто меня заботит здесь.
– Ими руководят Джоанна Рейес и Маркус Итон, говорит Калеб.
– Джоанна была здесь и с оружием в руках. Это нелепо. Люди из Бюро, похоже, весьма взволнованы из-за этого.
– Да уж!
– Я трясу головой.
– Полагаю, это был лишь вопрос времени.
Мы снова молчим, затем одновременно отходим, друг от друга, Калеб возвращается к своей койке, а я иду вниз по коридору, следуя инструкциям Калеба.
Уже издалека я вижу, генеалогическую комнату. Бронзовые стены, кажется, излучают теплый свет. Стоя в дверях, я чувствую, что нахожусь посреди заката, меня окружает сияние. Тобиас водит пальцем вдоль линий его генеалогического древа - я предполагаю,-
но лениво, как будто на самом деле, он не обращает на древо внимания.
Я чувствую, что вижу, ту черту зацикленности, на которую указывал Амар. Я знаю, что Тобиас наблюдал за своими родители на экранах, и теперь он разглядывает их имена, хотя в этой комнате нет ничего, чего бы он не знал. Я была права, говоря, о том, что он был отчаянным, снедаемый желанием общения с Эвелин, не желающим быть поврежденным, но я никогда не думала о том, как это все связано.
Я не знаю какого это ненавидеть свое собственное прошлое и одновременно страстно желать любви от людей, которые строили это самое прошлое. Как же так, я не заметила раскола внутри него? Почему я раньше не понимала, что помимо сильных и добрых черт, есть также травмированные, сломленные?
Калеб рассказывал мне, о том, что наша мама говорила, что зло есть в каждом и первый шаг к тому, что бы полюбить кого-либо, это найти то зло в себе, и потом мы сможем простить их. Как я могу обвинять Тобиаса в безрассудстве, будто я
– Привет!
– говорю я, запихивая инструкции Калеба в свой задний карман.
Он поворачивается, и у него суровое выражение лица, довольно знакомое. Он выглядит так же, как впервые несколько недель нашего знакомства, как часовой, охраняющий свои сокровенные мысли.
– Слушай, - говорю я.
– Я думала, что я выясню, могу ли я простить тебя или нет, но теперь я думаю, что ты ничего мне не сделал, за что мне нужно было бы тебя прощать, за исключением, может быть, обвинения меня в ревности к Ните...
Он открывает рот, чтобы прервать, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.
– Если мы останемся вместе, мне придется прощать тебя снова и снова, а если ты все еще этого хочешь, то тебе придется прощать меня снова и снова, говорю я.
– Так что прощение
– это не точка. То, что я действительно должна была пытаться выяснить, это по-прежнему ли мы можем быть вместе.
Всю дорогу домой я думала о том, что сказал Амар, что примерно в каждых отношениях возникают проблемы. Я думала о своих родителях, которые ссорились, чаще, чем любые другие родители в Отречении которых я знала, те которые, не смотря ни на что, шли рука об руку каждый день, пока не умерли. Затем я подумала о том, какой я стала сильной, какой защищенной я себя ощущаю с человеком, рядом с которым я сейчас нахожусь, и как на протяжении всего пути он говорил мне, что я храбрая, меня уважают, я любима и достойна этой любви.
– И?
– говорит он, его голос, его глаза и его руки слегка трясутся.
– И?
– говорю я, - думаю, что ты все еще единственный достаточно жесткий человек способный справиться с кем-то вроде меня.
– Это так, сказал он резко. И я поцеловала его.
Его руки скользят по мне, обнимая крепче, и поднимая меня на цыпочки. Я прячу свое лицо у него на плече и закрываю глаза, и лишь вдыхаю его чистый запах, запах ветра.
Раньше я думала, что когда люди влюбляются, они получают то, чего хотели, и в последствии у них нет выбора в данном вопросе. И возможно это верно на начальной стадии, но к настоящему моменту это не относится.
Я влюблена в него. Но я остаюсь с ним не по привычке, как будто больше для меня нет никого подходящего. Мы вместе, потому что это мой выбор, каждый день, когда я просыпаюсь, каждый день, что мы воюем или лжем, друг другу или разочаровываем друг друга. Я выбираю его снова и снова, и он выбирает меня.
Глава 37. ТРИС
Я зашла в офис Дэвида на свое первое собрание совета ровно в десять как показывают мои часы, он сам въезжает в коридор на коляске немногим позже. Он выглядит ещё бледнее, чем в прошлый раз, тёмные круги под его глазами больше похожи на синяки.