Аллигент
Шрифт:
– Здравствуй, Трис, говорит он.
– Не терпится, не так ли? Ты как раз вовремя.
Всё ещё ощущаю тяжесть в конечностях от сыворотки правды, которую Кара, Калеб и Мэттьюс испытывали на мне, это часть плана. Они пытаются создать мощную сыворотку, которой не смогут сопротивляться даже Генетически Здоровые люди, вроде меня. Я игнорирую это чувство тяжести и говорю.
– Я в предвкушении, это моё первое собрание.
Тебе помочь? Выглядишь усталым.
– Хорошо.
Я толкаю его коляску перед собой.
Он вздыхает.
– Похоже, я действительно вымотался. Не спал всю ночь, пытаясь
– Что ещё за кризис?
– О, ты скоро всё сама узнаешь, давай не торопить события.
Мы маневрируем по полутёмным коридорам Терминала 5, как написано на табличке.
– Это старое название, поясняет Дэвид. Здесь нет даже окон, никакой связи с окружающим миром. Меня почти охватывает паранойя, словно стены наводят её на меня, сами, испугавшись незнакомых глаз. Если бы они только знали, что я на самом деле ищу.
Пока я иду, ненароком обращаю внимание на руки Дэвида, прижатые к подлокотникам, Кожа вокруг его ногтей грубая и красного цвета, будто он грыз их всю ночь. Сами ногти у него неровные. Когда-то мои ногти выглядели точно также, когда воспоминания от симуляций пробирались в каждый из моих снов и каждую мою мысль. Может Дэвида, мучают воспоминания о нападении на него самого.
Хотя какое мне дело. Он столько всего натворил. Не сомневаюсь, он бы сделал это снова.
– Вот мы и пришли, говорит Дэвид. Я проталкиваю коляску через ряд дверей, которые специально подпёрли, чтобы держать открытыми. Большинство консулов, похоже, уже здесь, помешивая крохотными ложечками свой кофе, многие из них - мужчины и женщины примерно возраста Дэвида. Есть несколько человек помоложе - например, Зоуи, она напряжённо, хоть и вежливо улыбается мне, когда я вхожу.
– Давайте сразу к делу, говорит Дэвид, когда катит своё кресло к столу. Я сажусь на один из стульев у стены, рядом с Зоуи. Очевидно, что нам не положено, находится за столом рядом со всеми этими важными людьми, но мне всё равно - будет проще вздремнуть, если станет совсем скучно, хотя если кризис настолько серьёзен, что Дэвид не смог уснуть этой ночью, может это и не понадобится.
– Прошлой ночью я получил один безумный звонок от людей в контрольной комнате.
Начинает Дэвид.
– Похоже, что Чикаго ждёт ещё одна волна насилия. Сторонники фракций, называющие себя Аллигент, организовали восстание против Афракционеров, и атаковали их оружейные склады.
– Чего они не знают, так это того, что Эвелин Джонсон нашла новое оружие, склад сыворотки смерти спрятанный в штабе Эрудитов. Насколько мы знаем, никто не способен сопротивляться ей, даже Дивергент. Если Аллигент атакуют правительство афракционеров, и Эвелин Джонсон использует её, последствия, очевидно, будут катастрофическими.
Я смотрю в пол, между своих ног, когда комната взрывается обсуждением.
– Тишина, говорит Дэвид.
– Эксперимент уже под угрозой закрытия, если мы не сможем доказать нашим начальникам, что он ещё под нашим контролем. Ещё одна революция в Чикаго только укрепит их веру в то, что эксперимент более нецелесообразен - чего мы, конечно же, не может допустить, если планируем бороться с генетическими повреждениями.
Где-то за измученным выражением лица Дэвида есть что-то сильное,
Я верю, что он не позволит этому случиться.
– Пришло время использовать вирус сыворотки памяти для массовой перезагрузки, говорит он.
– И я думаю, нам стоит использовать его снова для всех четырёх экспериментов.
– Перезагрузить их?
– я говорю, потому что ничего не могу с собой поделать. Все в комнате сразу же смотрят на меня. Они, кажется, забыли, что я бывший участник эксперимента, нахожусь в этой комнате.
– Сброс наше слово для широкого стирания памяти , говорит Дэвид.
– Это то, что мы делаем, когда эксперименты, включающие поведенческие модификации находятся в опасности распада.
Мы делали это, когда впервые создали каждый эксперимент, который имел поведенческий компонент модификации, а в последний раз в Чикаго, несколько поколений до вас. Он странно улыбается мне.
– Почему, думаешь, в секторе Афракционеров такое опустошение? Там было восстание и нам пришлось подавить его, как было возможно.
Я сижу, остолбенев, представляя разрушенные дороги, разбитые окна и опрокинутые фонари в секторе Афракционеров. Разрушение, которое не так очевидно нигде - даже на севере у моста, где здания пусты, но кажутся освобожденными мирно.
Я всегда принимала разрушенные секторы с ходу, как доказательство того, что случается, когда люди живут без общности. Я никогда и не думала, что это результат восстания и последующего сброса.
Меня тошнит от гнева. То, чего они хотят остановить революцию, но не для спасения жизней, а, чтобы спасти свой драгоценный эксперимент, было бы достаточно. Но почему они считают, что они имеют право стирать их воспоминания, их личности, из их голов, только потому, что это удобно для них?
Но, конечно, я знаю ответ на этот вопрос. По их мнению, люди в нашем городе просто контейнеры генетического материала, только ГП, ценными для исправленных генов, которые они передают, а не для мозгов в голове или сердца в груди.
– Когда?
– Спросил один из членов совета.
– В течение следующих сорока восьми часов, говорит Дэвид.
Все кивают, как будто это разумно.
Я помню, что он сказал мне в своем кабинете. Если мы хотим победить в этой борьбе с генетическими повреждениями, нам нужно идти на жертвы. Ты ведь это понимаешь, не так ли? Я должна была знать, то, что он с удовольствием обменял бы тысячи воспоминаний ГП -жизней -на контроль над экспериментами. То, что он будет торговать ими, даже не задумываясь над альтернативами - не чувствуя, что ему нужно было беспокоиться, чтобы спасти их.
Они повреждены, в конце концов.
Глава 38. ТОБИАС
Я держу свою обувь на краю кровати Трис и затягиваю шнурки. Через большие окна, я вижу, дневной свет, подмигивающий в сторону панелей из припаркованных самолетов на взлетно-посадочной полосе. ГП в зеленых костюмах бегают вокруг самолета, проверяя его перед взлетом.
– Как продвигается твой проект с Мэттьюсом?
– спрашиваю я Кару, сидящую через две кровати от меня. Трис позволила Каре, Калебу, и Мэттьюсу протестировать на ней новую сыворотку правды сегодня утром, и с тех пор я ее не видел.