Алое сердце черной горы
Шрифт:
— Да неужто? — Артемир не поверил своим глазам, увидев с верхушки холма, на который они только что взошли, границу Храма. — неужто мы встретили его на своем пути?
— А что ж удивительного? — пожал плечами Марий. — Мы идем вдоль крупного Хлебного Тракта, на обочине которого и расположилась моя Матерь наук.
— Она не охраняется, как я посмотрю. — поводил головой Датокил, пытаясь высмотреть все, что сокрыто густыми ветвями старых, хмурых и несговорчивых сосен. — Мы можем посетить Храм, заодно и привал на ночевку устроим чутка ранее.
— Согласен. — Артемир повернулся к одному из конных гвардейцев, охраняющих приора. — Эй,
Приняв приказ, капитан вырвался из строя и припустил галопом вперед, надеясь в глубине души вернуться с передовой до отбоя.
Артемир же, пропустив на разведку Храма пару лазутчиков и получив от них уверение в безопасности этого опустошенного обиталища, повел армии на ночевку. Разумеется, все воины не смогли бы поместиться во дворах Храма, потому было решено оставить под крышами корпусов лишь штабы армий, стрелков, да гвардейские полки. Остальные части окружили храм защитным кольцом, как острые иглы ежа прикрывают его нежное тельце, не давая ушлым хищникам полакомиться трепещущей добычей.
Пройдя через позеленевшие и жалобно скрипящие от времени и неухоженности бронзовые ворота храма, Артемир оглядел некогда гудящее от деятельности умов вместилище просвещения. К сожалению, теперь об этом можно было лишь представлять, давая волю богатой фантазии, да и разве что спросить у Мария, одного из последних жителей этого обездоленного муравейника ученых и исследователей, все еще хранящего впечатления об утраченном прошлом.
Если отойти от меланхолического забытья этого места, строения и лаборатории были в хорошем состоянии, выполненные из крепкого камня, лишь слегка замшелого от времени, да местами обтесанного частыми для этих мест холодными дождями. Заметной особенностью всего Храма являлось то, что все металлические конструкции, что были видны глазу, изготовлены исключительно из меди и ее бронзового сплава, если железо и было, то это можно было только угадывать. Архитектура демонстрировала исключительно практическую нацеленность корпусов Храма: или простые прямоугольные бараки с квадратными окнами, или толстенькие башни с округлыми крышами. Никаких декоративных излишеств, которыми грешат некоторые дома и замки зажиточных нордиктовцев-феодалов.
— А это еще кто? Или что? — недоуменно удивился Артемир статуе, стоящей в центре двора Храма, к которой сходились все плиточные тропинки от корпусов, через которые уже пробилась густая растительность. Вернее, от статуи этой остался лишь массивный и высокий постамент, на котором торчали бронзовые ноги в сапогах до колен, а дальше ничего не было, ибо верхнюю часть запечатленного в металле человека разделили с его конечностями.
— Здесь когда-то гордо возвышался над нами Гай Тирий, первооткрыватель Алого Камня, основатель Храма Наук. — с некоторой долей пафоса ответил Марий, оглядывая куски ног Тирия. — За это историческое открытие тогдашний старший консул Деятельного Совета наградил его золотым состоянием, на которое он и построил это место, не желая продолжать простую трудовую династию своих предков-шахтеров.
— Хм, очень милосердно с ним обошлись время и люди. — скептически задрал бровь Артемир.
— Провинциальный лорд, отец Кассии, разрушил статую. — с надрывным вздохом, ужаленный печальным воспоминанием, пояснил Марий. — Но не будем о былом, ибо оно изгнало меня, но настоящее вернуло меня обратно.
— Уж скорее это был скромный
— В Храме остались плавильни, а в испытательном бараке — старые медные пушки. — не сильно прояснив намерения, ответил Марий с огоньком энтузиазма в глазах.
— Что нам с медных пушек, когда у нас есть железные? — закатив глаза, всем своим видом упрекнул Мария в кажущейся глупости Артемир.
— Железные пушки не справятся с тем, что я задумал. — интригующе стрельнул взглядом искоса Марий.
Артемир промолчал, сощурив глаза. Неужто новое изобретение, коими изобилует неуемный ум сарга? Не стоит этому удивляться, право же, и Артемир не удивился, лишь дав добро на любые действия ученого полка Мария в пределах Храма Наук.
И вот, когда все войско, бдительно охраняемое ночными дежурными, отошло ко сну, Марий разжег охладевшее сердце Храма — каменный корпус, внутри которого ждали своего жара пузатые плавильные печи. Из всех труб, стремящихся к небесам с крыши плавильного комплекса, повалил дым, едва заметный в ночной тьме. Выставив на входе двух дозорных, Марий строго-настрого запретил пускать к печам кого бы то ни было, если на нем есть хоть крупица железа. Причем сам снял единственный предмет одежды с железным элементом — ремень. Что всю ночь плавил и вырабатывал Марий, никому сказано не было, а потому наутро, когда трубы плавильного комплекса вновь уснули, прекратив деловито клубить, Артемир направился сразу к саргу, снедаемый любопытством и голодом, ибо завтраком приор решил пренебречь.
— Что ж, друг мой, за таинственности такие?! — недовольно заворчал Артемир на Мария, когда рядовой равенский солдат не без робости запретил приору приближаться к измотанному и запачканному экспериментатору.
— Прости, Артемир, но, ради своей же безопасности, сними все железо, что на тебе и у тебя есть! — с нескрываемой долей раздражения пробурчал Марий, потирая мешки под глазами.
— Что же это… — бурчал Артемир, расстегивая ремешок железной чашечки на своей культе, да стягивая ремень с железным крепежом, снимая кобуры с пистолями, портупею с мечом. — Какие капризы…
— Что ж, проходи теперь. — сменил гнев на милость Марий, устало улыбнувшись.
Артемир, удерживая свои просторные штаны от непредумышленных шалостей, вошел в корпус, и его тут же объял еще не выветрившийся пыл тлеющих плавилен. В целом ничего в этом практичном, но неинтересном месте не цепляло глаз, кроме каменного стола, на котором ждали своего часа поделки Мария.
— Пушечные ядра? — разочарованно протянул Артемир, ожидавший много большего.
— Именно! — гордым и довольным голосом подтвердил Марий, словно ценность его изобретения сама собой очевидна.
Не разделяя довольства Мария, Артемир вяло покатал рукой одно из скромных ядер по каменной столешнице, убеждаясь в его идеальной форме. Но одна особенность, нехарактерная для обычных железных ядер, привлекла внимание приора: попав под тусклый свет настенных факелов, ядро смущенно заалело, выдавая в своем составе не только железный компонент.
— Ты сплавил железо с алым камнем? — догадался Артемир. — Но чего ради?
— Я знаю, что ты помнишь мою историю с гибелью бедной Кассии. — нахмурившись, проговорил Марий. — Так вот, это горе мы можем использовать на благо делу.