Алое сердце черной горы
Шрифт:
Не став спорить с Хитрейшим, Олиправд молча уступил дорогу через ущелья своей пехоте, вовсю маршировавшей навстречу основным силам противника, уже ожидающим их по ту сторону фортерезской границы. Царь уже не решался скакать навстречу врагу с грудью наголо, начав переход через глубины плоскогорья последним, а потому не знал, с чем столкнулись его передовые отряды.
Вовремя осознав драматическую силу удара в тыл, Альзорий(если верить Мобиусу, командовал армией Лиги именно он) стянул к выходам из ущелий плотный костяк пехоты, надеясь задерживать продвижение астийцев достаточно долго, дабы сначала добить ослабленного Артемира, а потом заняться островитянами. Да, приор еще был жив, но его войско было на грани поражения. После отхода из форта он также, как и Альзорий сейчас, пытался остановить сводное войско нордиктовцев, но фанатичный напор было не удержать,
Однако, несмотря на вынырнувшую из исторического забвения консолидацию стран Лиги вокруг Саргии, основанную на ненависти их правителей к якобы клятвопреступнику и убийце их родных и близких, бывших в заложниках, Артемир был не один.
Незадолго до решительной атаки Альзория, через Фортерезию к нему пришел на помощь Старший Герцог Альвидес, да не один, а с войском Серпийского Альянса. Как оказалось, в ночной бойне, в результате которой погибли все заложники и бежал Альзорий, уцелел робкий Цапля. Не ясно, как ему удалось избежать печальной участи своей госпожи, но он мало того, что выжил, так еще и правдами-неправдами добрался до своей родины, оповестив Альвидеса о том, что в лагерь Артемира проник убийца и лишил жизни юную Монну. Поняв сразу, кому выгодна эта жестокая выходка, озверевший от горя и ярости герцог собрал всех, кто мог держать оружие, выплатил им огромное жалование из казны, добавив сверху клятву выдать вдвое более по окончанию войны, и отправился на север. Дошел до Фортерезии он вовремя, чтобы понять, что скоро будет великая битва: еще не доходя до местных гор, Альвидес встретил несколько небольших воинств малых государств Лиги, направляющихся на границу с Саргией. Отобедав с их предводителями, принявших Альвидеса за сопутствующего им союзника, герцогу удалось убедить нордиктовцев в ложности идей, ловко заложенных хитрым Альзорием в их наивные головы. Таким образом, войско Альянса пополнилось несколькими новыми полками, ставшими на его сторону.
Беспрепятственно взобравшись на фортерезские плато, Альвидес настиг стекающие к Чернильной Цитадели отдельные отряды аборигенов, призванные их князем для несения возмездия жестоким равенцам. К неудовольствию герцога, фортерезцы не решились выступить против него, но и вступать в союз не захотели. Плюнув на высокую честь монарха и прочие благородства, Альвидес напал на лицемеров и перебил их, не желая оставлять у себя в тылу таких ненадежных вояк. По пути до Цитадели ему удалось засушить не одну такую чернильную речку, лишив горную столицу живительного питания. На Столичном же Плато Альвидес настиг самого князя с самым малочисленным войском, которые ему когда-либо удавалось собирать. Не будучи в силах принять полный провал призывной кампании, князь Фортерезии в отчаянии сбросился в бездонную расщелину, не желая вновь чувствовать горький вкус полного поражения и тяжких переживаний за неизбежную гибель своей страны. Принявший властное бремя троюродный брат князя полностью капитулировал, отдав страну в распоряжение Альвидеса.
Скинув за обочину труп обескровленного врага, Старший Герцог беспрепятственно достиг ущелий и вступил в переговоры с не на шутку встревоженным Артемиром, прекрасно видевшим наращивание сил Лиги у себя в подножье. Узнав, что руки Альвидеса несли ему не секиру палача, но венец союза, приор несказанно обрадовался, лично обняв и расцеловав раскрасневшегося от смущения Цаплю, сопровождавшего своего господина. Вместе отскорбев по Монне, Артемир и Альвидес изготовились к войне с самым большим войском, которое только им обоим доводилось с тревогой, да и чего таить, страхом, видеть.
Глава XXXII
— Да что ж там происходит? Почему они отходят назад и оттаскивают орудия?
Артемир, в компании Альвидеса наблюдающий за боем в самом сердце большого кольца воинов, выгнул уголки губ в полнейшем недоумении, наблюдая отведение части пехоты и всадников Лиги назад, к ущельям. Совершенно точно он мог сказать,
— Возможно, Златная Коммуна?.. — разделяя непонимание союзника, пробормотал Альвидес. — В конце концов, даже ее барону может быть не чужда честь.
— Барон, да и его сын, Исхилий, исчезли из виду, как только мы покинули границы их страны. — с уверенностью в голосе покачал головой Артемир. — Для меня достаточно и того, что они не откликнулись на зов Альзория. Конечно, это мог бы быть Датокил, но мне не хочется столь отчаянно себя обнадеживать.
— Нам бы не помешал батальон-другой войск, каких бы то ни было. — ревностно протянул старческим сухарем Альвидес. — А не то доведется нам здесь погибнуть в этих прекрасных доспехах.
Действительно, что Альвидес, что Артемир, были облачены в парадные одеяния, укрепленные к бою. Сильно состаренное скорбью тело Альвидеса стягивал вниз позолоченный с драгоценностями доспех, укрытый зеленоватым плащом, увенчанный традиционным золотым обручем в виде змеи. Артемир же, частенько пренебрегающий защитой и чувствующий в ней скованность членов, все же на свою рубаху натянул кольчугу, поверх которой закрепил кирасу с наплечниками и наручами. Самой же верхней одеждой стал не совсем уместный в летний жар халат из шкур гунтальских лис, уже описанный в недалекие, но уже незапамятные времена начала этой войны. Неухоженные и слипшиеся вьюны черных волос Артемира накрывала черная овечья шапка с пурпурным пером, из-под засаленного охвата которой вовсю стекал пот. В качестве протеза Артемир избрал свой любимый шип, будучи уверенным в том, что ближнего боя ему не избежать, как и гибели.
Но так ли гибель возможна, как считал заранее обрекший себя Артемир?.. Все больше и больше войск оттягивалось от его войскового кольца, ослабляя охват. Некоторым равенским отрядам даже удалось разрушить звенья окружения, перейдя в контратаку. Умеряя пыл воодушевившихся воинов и не давая им открывать фланги и тыл, у Артемира в сердце зажегся робкий огонек надежды. Неужели Датокил преуспел? Неужели он смог склонить астийцев на его сторону? Но нет, нет же, нельзя обнадеживаться! Нет ничего хуже, чем крушение смелой надежды о грубые и неотесанные скалы жестокой реальности!
Словно желая как можно скорее вернуть прежнее жизнелюбие во взгляд и думы приора, из-под дороги на ущелья со свистом и улюлюканьем выскочили десятки стремительных всадников, малыми эскадрами обтекая опешивших саргов и обстреливая их фланги из луков.
— Во имя забвенных богов, кто это?! — вскричал Альвидес, бегая сощуренными глазами по сторонам, словно силясь взглядом охватить всю эту аномалию действительности, которую он не мог понять.
— Астийцы… — с диковатой улыбкой, выражающей сорвавшегося с цепи цербера надежды, радости и облегчения, выдавил Артемир.
— Неужто твой друг смог привезти на Нордикт этих несговорчивых варваров, грязных и… кхм. — мельком увидев лицо Артмира, Альвидес виновато свернул свои речи из пережитков прежних времен, вместо этого окончив словами куда более рассудительными. — В конце концов, это тот самый батальон-другой, что я просил, так что нечего мне жаловаться…
Словно жуки-древоточцы, далеко не батальон-другой астийцев вгрызался в плотный ствол армий Лиги. Волны всадников, одна за другой, накатывались своими шумными гребнями на отдельные части войска, не давая пехоте выстроиться дикобразом и рассеивая воинов, лишая порядка и дисциплины. Вскоре на поле боя проявилась и астийская пехота, собирая за своей конницей недобитого противника.
Наконец, настал момент, когда войско Артемира удерживала лишь тонкая полоска саргийской гвардии, на которую возложили слишком большую ответственность, что приор и доказал, совместно с герцогом скомандовав контрудар. Резервы копейщиков, которые дальновидно удерживались в последних рядах кольца воинов, со свежими силами устремились на фронт, изобретательно выискивая уязвимости в тяжелой броне подуставших гвардейцев и поражая их. Опрокинуть таким образом сильную и дисциплинированную пехоту не удалось, но через несколько брешей, выломленных в хватке саргов, Артемир пустил остатки своей конницы, поддержанной серпийскими всадниками. Оказавшись между конным молотом и пехотной наковальней, саргийские гвардейцы бросили свои попытки сохранить окружение и начали собираться в когорты, дабы упорядоченно отступить. Как бы ни старались войска Артемира и Альвидеса, им не удалось воспрепятствовать упорным солдатам короля, которые с потерями, но все же отошли к основной части войск Лиги, сохранив порядок.