Американский эксперимент соседства

Елена Армас

— Да, не Bella Durmiente. Ты более жесткая принцесса.

И это неожиданное замечание, по какой-то причине, заставило мое сердце сделать сальто в груди.

Возможно, я хотела быть жесткой. А может быть, я просто хотела, чтобы кто-то назвал меня принцессой. Или не просто кто-то, а Лукас. И это... Это было то, о чем я не должна была думать в этот момент. Или в любой другой момент. Поэтому я ответила самым веселым «Спасибо!» Затем я схватила свою одежду для сна и помчалась в ванную.

Когда я вернулась, отбросив все эти

опасные, рискованные мысли в сторону, я обнаружила Лукаса, прислонившегося к кухонному шкафу, который что-то набирал на своем телефоне.

— Теперь ты можешь идти, — сказала я ему. — Я достану несколько одеял и подушку для дивана. Я знаю, где Лина все хранит.

Лукас поднял глаза от телефона, сфокусировав взгляд на моем лице. Он кивнул, и его рот открылся для слов, которые так и не покинули его. Его взгляд опустился вниз, словно по принуждению, прокладывая себе путь по моему телу, пока я стояла там в одной лишь майке, шортах и во всем великолепии своих беспорядочных волос. Одно прохождение взглядом — вот и все, что он сделал. Одно единственное, неторопливое прохождение его глаз, когда они путешествовали от моей головы до пальцев ног, а затем снова вверх.

Его взгляд снова встретился с моим, и он сказал голосом, от которого у меня по рукам пробежала мелкая дрожь: — Спасибо, Грэм.

Грэм. Я не могла вспомнить, называл ли он меня когда-нибудь просто по фамилии. Может быть, сегодня? После нападения с объятиями.

Отвлеченная этой мыслью, я наблюдала за ним, пока он доставал из сумки одежду и направлялся в ванную. Когда за ним закрылась дверь, я подумала о том быстром взгляде, который он сделал. На меня. На мои ноги. Но я накинула простыню на диван и сказала себе, что не буду зацикливаться на этом. Это были красивые, женские ноги. А Лукасу... это нравилось. Женщины. И очевидно ноги. И что с этого?

Если бы он вышел из ванной, демонстрируя свои икры, я бы сделала то же самое. Черт, я сделала это сегодня утром, когда он был одет только в...

— Тебе действительно не нужно было стелить для меня диван, Рози.

Голос Лукаса доносился откуда-то сзади меня. Я уже готова была сказать ему, что на него ждёт ещё одно разочарование, если он думает, что снова будет спать на диване, что я стелила его для себя, но слова замерли на кончике языка, когда я повернулась и увидела перед собой зрелище.

Это были не голые икры.

Это было намного, намного лучше, чем это.

Это был Лукас. В трениках — серых трениках и тонкой хлопковой футболке.

Но именно в трениках.

Они висели низко на бедрах, и ткань прилипла к ногам. Его ох-какие-не-голые икры. И его два сильных бедра. И те гораздо, гораздо более интересные части, которые висели прямо между ними.

И я... Господи, что, черт возьми, я делала?

В «Справочнике Соседа по Комнате для Гражданского и Не Жуткого Сожительства» было около сотни правил, которые я могла нарушить, глядя на его промежность.

Даже через ткань его треников. Что не оставляло мне...

— Рози?

Чувствуя, что мои щеки пылают, я перевела взгляд обратно на его лицо.

Лукас улыбался. Действительно улыбался. Так широко, как я никогда не видела.

— Прости, — выдохнула я, и румянец, который, как я знала, покрывал мое лицо, распространился по всему телу. — Ты... хм... Ты что-то сказал?

Он скрестил руки на груди, и хлопок его рубашки натянулся. Черт побери.

— Я много чего сказал, если быть честным.

— О, хорошо, — я сглотнула. — Есть что-нибудь... важное, что мы должны обсудить?

Он указал позади меня.

— Да, что ты не спишь тут. Но это не подлежит обсуждению.

— Почему? — я нахмурилась. — Это было частью сделки.

Лукас двинулся в мою сторону. Неторопливо, как будто у него было всё время в мире, чтобы прогуляться по маленькой студии. Он остановился только тогда, когда оказался прямо передо мной.

— Рози, — сказал он низким, предупреждающим голосом, от которого у меня почему-то свело живот. — Займи кровать, — он улыбнулся, но это не было легкомысленно и весело. — Не заставляй меня бороться с тобой из-за этого. Потому что я буду.

Как? Та часть меня, у которой свело желудок, хотела спросить его. Как именно ты будешь со мной бороться?

Но вместо этого я пробормотала: — Хорошо, — я перебралась на кровать в другом конце студии. Откинув одеяло, я вздохнула и проскользнула внутрь. — Посмотрим, кто займёт её завтра вечером.

— Посмотрим, — добавил он, прежде чем выключить свет. — Соседка.

Я услышала, как Лукас возится с одеялами, и закрыла веки, чтобы не искать его фигуру в темноте. Чтобы не делать из мухи слона. Лукас Мартин, спящий в нескольких футах от меня. В своих возмутительных серых трениках.

— Рози? — позвал он, когда прошло не больше минуты. — Ты еще не спишь?

Мои веки приподнялись.

— Нет.

— Я тоже.

Я облегченно рассмеялась.

— Прошло всего около... шестидесяти пяти секунд с тех пор, как мы выключили свет, так что я бы удивилась, если бы ты крепко спал.

— Я могу быть нарколептиком, к твоему сведению, всезнайка.

— Ты нарколептик?

— Нет, — ответил он, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться потолку. — Эй, Рози?

Повернувшись на бок, я уставилась в направлении дивана. Я едва могла разглядеть его в темноте, но все же посмотрела.

— Да, Лукас?

— Сколько страниц отделяет тебя от твоей мечты?

Я подумала обо всех словах, которые не написала сегодня. О том, что мне снова придется пересчитывать свою ежедневную цель. Точно так же, как мне приходилось делать это каждый день.

— Писатели считают словами, а не страницами.

Я услышал глубокое «хммм», прежде чем он парировал: — Так сколько же слов отделяет тебя от твоей мечты?

Много.

— Еще немного.