Амулет мертвеца
Шрифт:
— Вы самая храбрая из нас, Ольгер передал вашу историю. Я хочу порасспрашивать вас обо всем на свете потом. Можно?
— В любое время, — Даше она нравилась все больше.
— Тост! — сказал Оле, когда старинные бокалы звездного стекла наполнили, — за прекрасных дам! За их вечную молодость и красоту, подобных Фрейе!
«Да он и правда очеловечивается на глазах, где наш варвар?» подумал Данил, глотая ледяное шампанское. Дошла очередь до темных древних вин, и до запеченной вепревины, до дичи и копченой рыбы, трюфелей и сыров, коньяков и наливок, никто на столе не остался обиженным.
Хотя
Данил давно решил половину денег сохранить на ее имя. И пусть обвиняет в жлобстве, зато по миру не пойдет. Не в этой жизни, милая, я тебя в нищету не пущу. И не дам умереть глупо, как сам. Пусть я чудовище, пусть деспот и мещанин. Тиран и собственник. Плевать.
— Живые и мертвые, камерадос, — воскликнул проклятый ацтек. — ведь Ольгер Бьернссон тоже хватил при рождении меда скальдов!
— Из-под орлиного хвоста, — грянул барсерк, — хоть ты не позорь мои седины!
— Нет у тебя седин, и не будет, не ври, — отозвался Аренк, — а вот арфа тут есть. Совсем случайно висела в простенке, а?
Он подал викингу темный от времени инструмент, похожий на огромный навесной замок, полукруг-резонатор, и дужка с загнутыми деревянными рожками, со светлыми серебряными струнами.
— Для меня, герой, — тихо сказала Сайха, но все услышали и примолкли.
— Для тебя… тонкая ель злата, — ответил викинг, пробежал сильными пальцами по струнам, выбив летучий серебряный аккорд.
— Только так… на северном языке не все поймут. Я переведу на ходу, ладно? Brinnande skep… [68] как лучше-то.
Перехватил арфу, словно готовился идти в атаку, и запел:
..Лицо мне все еще лижет жар
Горящего корабля.
Зачем мне был этот тяжкий дар,
68
[6] Горящий корабль (шведск.)
Зачем чужая земля?
Я измерил ногами тысячи лиг,
Я видел сотни смертей,
И в каждой рвался последний крик
Нерожденных наших детей…
Я искал тебя в море, искал в траве,
Среди троллевых скал искал.
Чужая кровь на моем рукаве,
В моем теле чужой металл.
Мой дробитель шлемов [69] колол черепа
Как яичную скорлупу,
И вьюнком оплетала твоя судьба
Ледяную мою судьбу.
69
[7] Кенниг боевого топора
Нагльфар и Вальхалла не ждут меня,
Кормило не помнит руки.
Но
С того берега смертной реки…
Даша и Данил вернулись к ней на такси.
Дверь хлопнула.
Даша сбросила туфли, скинула куртку, поцеловала его в прохладные, навсегда прохладные губы, и пошла снимать платье.
В самый, хорошо, почти самый неподходящий момент заиграл Данилов телефон, запиликал старый ирландский марш.
На экране высветился тот, кого Данил уж точно не ждал и не хотел услышать. Упырь Антон Иваныч.
— Да, слушаю, Антон Иваныч! По делу, я думаю? — с тревогой Данила разобрало и любопытство. Нечего тут политесы разводить.
— Вы простите, Даниил, пришлось побеспокоить. Видите ли, я сразу к делу, вы правы. (ну, благодарение черту) Через одного старого знакомого из Питербурха узнал. Кто-то вас видел и донес до ваших родителей. Видел здесь уже, после гм, кончины.
Они, бедные, в ажитации, и особенно ваша почте-енная матушка, — протянул высушенный голос в трубке, (Данил подумал, как же зря отговорил берсерка изничтожить манерного и после смерти аристократишку). Они хотят эксгумировать вашу могилу. Я просто звоню предупредить.
— Спасибо, — сквозь зубы сказал Данил, — вы просто ангел-хранитель, Антон Иваныч!
Отключился, мысленно добавив «старая ты антикварная перечница».
— Что там? — спросил Дашин голос, — звонили? Иди ко мне.
— Риэлторы насчет убогого жилища, ни мозгов, ни стыда, и ночью нет покоя, — сказал Данил, стягивая футболку.
Глава 27. Качу, куда хочу
Беспокоить занятых друг другом друзей своими личными хлопотами Данил не хотел. Имеют право на уединение, после стольких лет.
Оставался один, изворотливый и жестокий, такой и нужен.
С индейцем они встретились в маленьком кафе у маяка, в сумерках уже вспыхивал и гас его багровый глаз. Зеленая неоновая пальма на желтом острове на вывеске мигали в такт, и Данил даже расслышал исчезающее гудение газосвета. Стояло последнее, может быть, в году тепло, с моря соленый бриз нес слабое, не для человеческого нюха, йодистое зловоние подгнившей камки [70] . Сейчас бы с Дашей тут засесть и загулять, эх.
70
[1] Зеленые водоросли у берега
Подкатил багряный электрокар, поднялась лакированная дверца… правда, вместо черно-красной кожи ацтек оделся почти так как тогда, на охоте на невезучую пару… Данил и не хотел, но думал иногда, как могло не повезти ему и Даше, если бы. Если. Бессмысленное слово.
— Ну садись, юный барабанщик, — сказал индеец, кивнув официанту. Похоже, тут он бывал, впрочем, он побывал в каждом заведении города, подумал Данил, еще бы. Но с женщинами и совсем по другому поводу.
Аренк продолжал:
— Бутылку текилы, лайм, бутылку ягермейстера, лимонный чизкейк не совсем прокисший…(официант бровями изобразил оскорбленную невинность) тебе кофе?