Амулет мертвеца

Чиганов Константин

Бумаги подписали быстро, Данил перевел чудовищную для себя прежнего сумму не моргнув кровавым глазом.

Обратно торжественно катили в двух машинах, за руль «Мини» Данил сел сам, сказав «вот отладим, номера повесим, накатаешься!»

Он высадил подругу у ее дома и пообещал зайти вечером:

— Как не обмыть? Зайду, жди.

— Конечно надо, и суши привези… — Даша чмокнула его в губы, отпуская. И, глядя на удаляющиеся задние фонари, подумала: эти губы давно должны были сгнить в могиле. И ничего бы не было. Совсем ничего. Может, она просто сошла с ума и теперь

лежит, привязанная к койке в психбольнице? В сумеречном состоянии души?

Старушенция с таранной колесной сумкой толкнула ее в двери подъезда и что-то пробормотала про «этих бля бесстыжих, насосали себе» — тогда Даша успокоилась.

Вечером Данил зашел с бумажным пакетом суши, конфетами и бутылкой «Вдовы Клико», и все было празднично и славно. Тем более впереди пролегли выходные.

Назавтра, в субботу, он пригнал Даше «Мини купер» к одиннадцати и отдал ключи с загадочной улыбкой.

— Все в лучшем виде, мадам, ваш шарабан готов и отполирован. Техосмотр и страховка есть, номера поедем получать к четырем, раньше все занято. Автомобиль, к сожалению, давно ни шиша не роскошь.

— Данька, — она слишком хорошо его изучила, — колись до пятки, вы ведь не просто поменяли пару запчастей?

— Ну, прокладку блока точно. И еще по мелочи.

— Вы впендюрили в фары лазеры?

— О нет. Ну смотри, вот тут, рядом с огоньком сигнализации, красным, синяя лампочка детектора, если в машине окажется лишний вес, даже сто грамм, тут же запищит и не заведется. В двери и кузов поставили кевларовую броню, защиту днища, бронепленку на стекла, автоматическую систему тушения в мотор, вроде танковой. Лазеров нет, но под задним бампером запас чеснока, вот под крышечкой у левой руки тумблер сброса…

— Запас чего?

— Чеснок, или эспины, торчащие во все стороны шипы. Аренк предложил. Придумали при Македонском от конницы и боевых слонов, но отлично работают против резины. Мало ли, как уходить от полиции?

— Или боевых слонов. С вами точно придется, — Даша вздохнула.

— В бардачке зажим с тазером [74] , там же разрешение на твое имя, потом потренируемся. Там еще противогазная маска.

— И пулемет Гатлинга? Косметичку положить уже некуда?

74

[5] Электрошокер, стреляющий дротиками на проводах.

— Обижаешь. Все вошло компактно. А пулемет это мысль, знаешь…

— Даниил!

— Молчу, о повелительница моего сердца.

— Оно у тебя все равно не бьется. А у твоего Аренка его вовсе нет.

Она подумала. Смягчилась.

— Параноик. Ты бы меня в терем запер.

— В бункер. Противоатомный. Ты всерьез ждешь от меня нормальности, Даш?

— Ладно, но хоть машину не раскурочили?

— Еще краше стала!

Даша не захотела «красивые» номера, хотя Аренк обещал Данилу устроить легко и просто.

—

Пусть такие, незапоминающиеся. А то я от тебя манию преследования подхватила. Нет уж, помню я ту историю, про три пятерки, — сказала она, когда они с Данилом стояли перед «Миником» с только что прикрученными номерами.

— Не слышал.

— Однажды темной-темной ночью в полицию прибежала девица в слезах. То есть уже не девица. Так и так, подвез ее мужик в черном джипе, по дороге завез в лесок и… и вот следователь, злой от недосыпа, ее допрашивает.

Видит, глухарь. Маньяка описать не может, коротко стриженый в кожаной куртке, и все тут. Марку машины не знает. Время и место не помнит. Тогда он ей, оставив надежду: «и номер машины, конечно, не заметили?» Она радостно: «А номер я помню! Три пятерки!»-

— Так и?

— Назавтра взяли, сразу и признался. Мне в убойном отделе рассказали, когда материал снимала.

— Знаешь, а похоже на правду.

— Вот и я считаю, короче хвост, целее…

— Я не спорю. Теперь ты поведешь, лафа кончилась.

— С радостью. Ты, когда со мной на борту, робче шофера катафалка.

Глава 28. Тут и вся моя родня набежала

Даша не то чтобы не любила дождь. Гроза, громовое бабаханье, молнии на полнеба — жуть жуткая, но красота. Хлынуло, выбесилось, разрядило небесные батарейки, и ладно. Дальше тишина.

А мелкий и бесконечно сеющий дождишко, разводящий слезливую слякоть, будящий тяжелые воспоминания, да ну его в болото.

И настроение после прихода неизбежного дождливого предзимья у нее не улучшилось. Конечно, радовала новая машинка, пронестись по лужам, выскочить из теплого салона в теплую студию… молодые коллеги намекали насчет помощи в ремонтах — «у меня свой автомеханик высшего класса», с улыбкой говорила она. А все же льет, льет и льет… ну в выходной-то можно немного солнца? Никак? Лимит исчерпан?

«Если все, что вас бесит это погода — вы счастливый человек», вспомнила она английскую мудрость. У них в Лондоне дождь вообще естественное состояние природы, хлеще чем в Питере. Скучала она? Ведь ни разу не поехала, хотя уж средств хватало. Нет, больно укусил ее черный пес Петербург, хоть и не по своей вине.

Она уселась с ногами на диване и закуталась в халат, теплый на сей раз, какие кружева. Надо купить чертов клетчатый плед. Хотя кофе с коньяком можно отведать и так, вот отпустит лень, встать…

Замурлыкал дверной звонок минорной трелью.

Даша никого не ждала, и изрядно разозлилась. Мы тут не будем жертвовать на детей Германии и говорить про Иисуса. И подаяние алкашам выдавать, да прогорят их трубы насквозь, мы бессердечные сволочи. Как один наш знакомый.

Трель повторилась.

Данил сразу после новоселья поставил ей глазок-камеру, глядящую сверху и выдающую картинку на экранчик у двери.

На площадке, в белом свете диодной лампы стояла высокая стройная брюнетка в серебристой куртке. Несколько секунд Даша, замерев, рассматривала ее красивое лицо, вспоминая. Вспомнила. Зря.