Амулет мертвеца
Шрифт:
— Как звать?
— Настя…
— Кличка есть?
— Ге…Геката! — получилось «Гекаха», подавилась слогом баба.
— Кто остальные? (Данил восхитился, Оле явно прошел недурную практику, в инквизиции, а то и в приказе тайных дел).
— Сет и Азатот (горе вам, мистер Говард Эф, а может, ему бы и польстило). Я имен не знаю. Сет ее привел! Она сама с ним скорешилась. На башку больная!
— Давай сначала. Вот вы собрались в доме.
— Нас Сет собрал. Сказал, есть такое дело, что зашибись. Его нашла какая-то девка, хотела не просто себя кончить, а в жертву Сатане.
Лже-Геката остановилась, как-то по-куриному задергала головой.
— Вот же чертово семя… — Заревой сплюнул прямо на пол.
Баба на глазах оседала, сдувалась, словно и правда была — снежной. На вваливающихся чернеющих щеках прорвались дыры, открывая оскал. Глаза, так и не ставшие ясными, провалились в череп. Еще несколько секунд — и тело не взорвалось зловонной бурой жижей, а будто осыпалось хлопьями горелого пергамента, сначала плоть, потом и почерневшие кости. Осталась тающая груда в грязном шутовском балахоне. Пропала и она, рассыпалась вовсе уж в мелкий прах, потекший с каталки на пол.
Ольгер отряхивал джинсы на коленях:
— Кой тролль творится?!
— Погодите, — сказал Заревой, — вы разве не этого ждали?
— Нет, конечно, — викинг растер «пепел» ботинком, оставив жирный черный след. — Пока мы здесь, она должна была походить на нас, когда уйдем — стать лужей грязи. Но не такое дерьмо. И не так быстро.
Данил промолчал, не понимая совсем ничего.
— Соберите мне немного в нормальный контейнер, — попросил Ольгер, я хоть у себя погляжу. Тех двоих…
— Продолжаем. Даже если кончится тем же, — Вадим пожал плечами, — терять нам все равно нечего.
— Вы хоть пишете все? — спросил Данил.
— Само собой, — он не стал отпираться. И правильно, кто поверит.
Второй, низкорослый и плечистый, Данил не стал вглядываться в изуродованное лицо. Все прошло столь же быстро и знакомо.
Теперь черноволосый, коротко стриженный качок с перебитым носом, захлопал веками и заворочался.
— Лежи, сначала на вопросы ответишь, потом развяжем, — Ольгер показал ему впечатляющий кулак. — Кличка?
— Сеня… Азатот.
— Сеня Азатот, все как было вчера вечером, кого привел Сет, что дальше, пока вы не отрубились.
Похоже, с ним и надо было попросту. Вряд ли старше тридцати, хоть и пожеван жизнью.
Спрашивать, кто перед ним и с чего интересуются, он не стал.
Данил заметил на пальцах правой руки наколки, пара «перстней» вроде бы. Ясно. Не исчезли, кстати. Хорошо помнит про чистосердечное, и права не качает.
— Главный наш, Сет, пришел с девкой. Мы давно думали про человеческую жертву, так только зверушек приносили, кошек там, кроликов.
Такая собой не сильно видная, тощая, чернявая. И она сама хотела, матерью клянусь. Сама достала медицинский пакет с кровью, не знаю, ее или чьей. И сказала, знает как надо. Прокусила зубами пакет. Нарисовала пентаграмму, Сет ей даже не подсказывал. Потом стала в круг, ё… ёпта, свет погасили, я гляжу, у ней глаза типа, светятся. Красным таким. Мы спели молитвы, ну кому положены, Абадону,
Сет ее ударил жертвенным ножом, под грудь, он гнал, нож старый, из кургана копан. И такая вспышка, боль как в аду… и потом ничего. Вы мне не шейте, я не трогал ее, Сет это, а я мокр…
Он забился, вытянул шею и вывернул голову куда-то вверх, потом сблевал черным… знакомые темные пятна поползли по шее к подбородку, по рукам до кончиков пальцев. Даже горелым с виду скелетом под балахоном он еще подергивался, прежде чем рассеяться.
— Три минуты двадцать пять секунд, — сказал Ольгер. — Продержался дольше. Что она с ними сделала, в ум не возьму. Тащи третьего. Сета. Он нужнее всех.
Тот отличался даже в безобразии смерти. Обгорелый горбатый нос, высокий рост, сам скорее костистый чем тощий. Ольгер пощупал у трупа на груди… вытащил из выреза цепочку — и золотую пятиконечную звездочку, грубоватую, может, и старинную.
— Ну, помолясь Ваалу и Бафомету, упыри.
Кожа трупа посветлела, ожоги пропали, глазницы утратили ужасный вид. Данил сам подивился, с каким облегчением увидел сомкнутые веки — да ему что за дело? Кисти из скрюченных лап снова стали руками, длиннопалые, даже, пожалуй, изящные. Без татуировок.
Сет шевельнулся, заморгал и прищурился. Он оказался моложе, чем Данил думал, лет двадцати пяти. Капюшон свалился и открыл черные волосы, стянутые в короткий хвост, и серьгу с молнией в левом ухе. Не красавец, но симпатичный, падким на мистику девицам должен был нравится.
— Ты Сет? — Ольгер показал ему звездочку. — Откуда взял девчонку? Кто она?
(Мертвые не лгут, вспомнил Данил, но могут о чем-то умолчать. И удивился — если вдуматься, ему врать-то после смерти не приходилось. Как-то нужды не было).
— Да не знаю я. — тряхнул руками, понял, что привязан. — Я чего, в дурку попал? Башкой ушибся?
— Примерно, — сказал Ольгер, — но диагноз потяжелее. Мы тебя отпустим как вольный ветер, если скажешь. Ты ее не убивал, мы в курсе.
— Да она меня по сети нашла. На сайте внутренней пирамиды познакомились, на форуме. У нее ник Сехмет был. В приват ушли. Я думал, она про оргию, узнать, попадаются такие. Мясо просто, никаких идей, про люциферианство ни хрена, так, на раз спустить. Но она подкованная была, такое выдавала, прямо я и не слышал про те книги. Ну, дня три базарили. А потом она спросила, можно человеку добровольно отдаться в жертву. Чем ему Светозарный заплатит. Я сначала шут…
Он закашлялся, на подбородок плеснула знакомая черная жижа.
— Че со мной? Я не понял, как под солью, я так…
— Ты уже умер, — сказал Ольгер, — просто пересадка на паром до твоего любимого причала.
— Ч-чего?
— Сатана сказал в ад, значит в ад.
Сет уже не ответил, расползаясь и тая в черный прах.
Они сидели в светлой скандинавской гостиной. Сайха, неземная в золотистом, расшитом драконами халате, принесла под мышкой бочонок пива, а поднос с посудой и закусками — на голове, легко придерживая рукой. Данилу пришлось напоминать себе, кто она и сколько у нее сил.