Аналитик
Шрифт:
— Что в обмен?
— Их управляющий остается у нас, посольство США отзывает свою ноту, признавая за нами право на его арест. И параллельно они шепнут англичанам, что тот сдал всю известную ему сеть их шпионов. Наверняка после такого они захотят их или активно вывезти из нашей страны, или перестанут полностью доверять их информации. В обоих случаях нам это выгодно. Слишком много развелось их.
Генеральный секретарь тут же сделал себе пометку в уме — дать распоряжение «реабилитировавшемуся» после скандальной статьи Берии отслеживать всех, кто попытается покинуть СССР и ставить таких «на карандаш». Ну и пускай держит под плотным контролем телеграф. Все сообщения в Лондон должны быть перлюстрированы. После такого шпионы Лондона должны
— Хорошая работа, Максим Максимович, — кивнул Сталин после недолгого молчания. — Теперь есть шанс сковать работу англичан у нас на какое-то время.
Я все же сходил к товарищу Сталину и поднял вопрос о том, что подобные случаи, как в Вичуге и Ивановской области в целом, могут произойти и в других районах нашей страны. Тот меня успокоил, что все под контролем. И даже объяснил, почему волноваться сильно не нужно. Оказалось, что для проведения индустриализации, большую часть зерна и продуктов мы продавали за границу. В том числе рассчитывались продовольствием с американцами. Вот и возник недостаток продуктов. Однако сейчас после громкого скандала и небольшого противостояния с фирмой братьев Кан, они обязались поставить нам аж целых три завода бесплатно в качестве компенсации неустойки за срыв плана постройки. Что существенно сэкономило стране иностранную валюту и можно запланированные к продаже продукты пустить на обеспечение продовольственной безопасности внутри СССР.
Уж не знаю, почему Иосиф Виссарионович был со мной так откровенен, но от сердца у меня отлегло. Голодных бунтов не будет! Если уж товарищ Сталин что-то обещает, то как правило он это выполняет. Да и в наглой лжи никогда замечен не был.
Теперь я смог сосредоточиться на работе. А то ситуация в Ивановской области меня порядком выбила из колеи.
Через пару дней слова Сталина подтвердились. Мои «сборщики», после того как я с ними созвонился и дал указание обратить внимание еще и на обеспеченность продуктами у населения, сначала принесли мне насторожившую меня новость — в Белорусской ССР ситуация была схожа с тем, что было в Ивановской области. Но через два дня они же мне сообщили, что рабочим стали выдавать еду без задержек и даже немного повысили норму. Правда, от карточек нигде отказываться не спешили. Это не Москва, куда стекаются все ресурсы страны, вот и живут люди пока что «по талонам». Но в план следующей пятилетки уже был заложен постепенный повсеместный переход от карточной системы к оплате труда в рублях. Об этом еще на прошедшей партийной конференции на всю страну сообщили.
— Представляешь, я ей говорю — скоро мы за пределы атмосферы сможем выходить, планету за несколько минут облетать. Да из нашей страны до тех же США за сорок минут долететь можно будет! А она меня на смех поднимает, — с обиженным выражением на лице посмотрел на меня Борис.
Друг в очередной свой выходной пришел к нам в гости, и сейчас эмоционально делился своими впечатлениями о знакомстве с одной лаборанткой, недавно принятой в их КБ. Девушку звали Апполинария, или просто Поля. Со слов Бориса она была смешливой, с красивыми ямочками на щеках и полным отсутствием понимания, что такое ракета в частности и космос вообще. С последним я с ним не был согласен. Не думаю, что Цандер с Королевым взяли бы на работу полную дуру или не способного к принятию нового человека. Скорее этой Поле понравился мой друг, и она таким образом пытается привлечь его внимание.
— Пригласи ее на свидание, — сказала Люда, поставив перед Борисом чашку чая.
Тот аж поперхнулся пирожком, который только что откусил.
— Ее?! Да о чем мне с ней там говорить? Да она вообще не понимает, над чем мы работаем! Как ее только взяли-то?!
Возмущению и негодованию друга не было предела. А вот Люда, как и я, вполне поняла причину поведению незнакомой нам Апполинарии.
— Вот
— Да я бы с радостью, — вдруг стушевался Борис. — Но она же меня на смех поднимает. В открытую смеется над всем, что я ей говорю. Словно я ребенок какой несмышленый.
А может, мы все же ошиблись? Я переглянулся с Людой. Может, наоборот, этой Поле чем-то Борис не понравился?
— Тогда игнорируй ее, — внес я очередное предложение. — Покажи, что ее мнение тебя не волнует.
— Но я же хочу…
Друг вдруг замолчал и уткнулся в чашку с чаем. Понятно. Скорее тут все же обратная ситуация — это Боре девушка понравилась, он попытался ее охмурить своими знаниями, но взаимности не получил. Зато вызвал раздражение и пренебрежение.
— Если хочешь привлечь ее внимание, то тем более покажи, что она тебе резко стала безразлична. Девушки подобного не любят. Сама станет сначала тебя пытаться задирать, а потом уже и на откровенный разговор можно выйти. Ну и уже тогда выяснишь — что она на самом деле о тебе думает и получится у вас что-то или нет.
— Думаешь? — с сомнением в голосе спросил друг. Даже не обратил внимания, что мы с Людой его «вывели на чистую воду». — А если она тоже перестанет со мной говорить? Только вздохнет с облегчением?
— Это тоже будет своеобразный ответ, — вздохнул я. — Пусть и не такой, какой ты ждешь.
Еще немного посидев у нас, Борис ушел загруженный новыми мыслями. Мы с ним теперь хоть и редко видимся, но для нас обоих наше общение — отдушина. Можно поделиться чем-то, чего никому другому не скажешь. Просто поиграть в «героев» или шахматы. Да вот как сейчас — личную жизнь обсудить. О работе мы с ним говорим не часто, хотя и проблем с этим нет. Хоть у него и секретность в КБ, но мы оба понимаем, что я как в курсе, чем он там занимается, так и могу получить необходимый уровень допуска. Однако привычку держать язык за зубами о своей деятельности он уже выработал. Ну а я просто не особо горел желанием еще и дома обсуждать те проблемы, что на меня свалились с новой должностью.
— Через два дня должны вернуться мои люди из командировок, — делился я вечером с Людой.
— Это ты так меня предупреждаешь, что скоро будешь возвращаться поздно ночью и падать спать, даже не раздеваясь? — немного ехидно спросила она.
— Ну, типа того, — смутился я.
— А рабочий график для кого существует? Тебя разве кто-то подгоняет? У тебя сроки выполнения плана срываются?
— В каком-то смысле, — вздохнул я. — Институт должен выдавать по одному развернутому отчету в месяц. Отсчет пошел с момента, как я отправил в командировку людей. Три недели уже почти прошло, и как они приедут, у нас останется всего одна на работу с собранными ими данными. От качества первого отчета будет зависеть — закроют нас, или все же дадут «зеленый свет».
Люда грустно вздохнула, погладила меня по голове и заверила, что ничего страшного нет. Уж неделю она может потерпеть мои поздние возвращения. Тем более пока что ей особой помощи никакой не нужно. Вот как родится у нас ребенок — тогда да. Одной ей будет тяжело, ее уже моя мама просветила, к чему стоит готовиться. Хотя совсем уж одна она не будет. Тут и моя мама не будет стоять в стороне, да и я все равно собираюсь участвовать в воспитании нашего ребенка. Пока же Люде просто стало тяжелее передвигаться — живот уже довольно сильно выпирает, да и вес прибавился.
— Завтра только постарайся вовремя прийти. Папа в гости зайдет, с тобой хотел поговорить, — сказала она напоследок и отправилась спать.
Илья Романович решил поделиться со мной новостью, что киностудию для «новичков и не признанных гениев» он все же пробил. Вот только с одним условием — за все, что там будет отснято, отвечать он теперь будет лично. И если какой-то материал покажется политически неверным, или вовсе — признают контрреволюционным, то Говорину не поздоровится.