Аналогичный мир - 4
Шрифт:
Против обыкновения, ни Женя, ни Андрей не спорили с ним. Эркин убрал со стола, вымыл посуду и пошёл в ванную. Женя и Андрей наверняка уже легли, и он не стал запираться. Мылся долго, но без особого удовольствия. Да, всё обошлось, Андрей с ним, вот только на душе погано.
Когда он выключил воду и раздвинул занавес, то увидел Андрея. Тот сидел на краю ванны и явно ждал его. Эркин снял с вешалки полотенце и стал вытираться.
— Яне хотел обидеть тебя, — начал первым Андрей.
— Я знаю, — вздохнул Эркин.
Он
— Отсюда я не уеду, — Андрей стукнул кулаком по бортику. — Мёртвым увезут!
— Эркин кивнул.
— Может, и обойдётся. Я… всегда на твоей стороне. Но он — твой отец. У него права на тебя, понимаешь? И кровь у вас одна, — Эркин покосился на красного насупленного Андрея, невесело улыбнулся. — Я тоже, конечно, сдуру психанул. Ты ж не думал… понимаешь, это нас, — он заговорил по-английски, — рабов, так ставили и приказывали. Это твой отец, люби и почитай. Я ж рассказывал тебе. Я и… меня надзиратель, Грегори, лупцевал, что я к Зибо, мне его отцом дали, непочтителен, а тут… я и вспомнил.
— Я не хотел, брат. Прости меня.
Эркин вздохнул, коснулся свои плечом плеча Андрея и ответил по-русски:
— Я понимаю. Ты тоже… извини меня. Сорвал тебе игру, да?
— Ничего. Пока он убрался, а там… там видно будет. И… кровь, говоришь? Мне ты роднее. И Женя. И Алиска, — Андрей вдруг фыркнул. — Знаешь, чего она отчебучила? Заявилась в пижаме. Что если он мне отец, а я ей дядя, то он ей дедушка. Представляешь?
— Как это? — не понял сразу Эркин и, тут же сообразив, покрутил головой. — Надо же придумать.
— Во хват девчонка, ничего своего не упустит и чужого прихватит, — сеялся Андрей.
Рассмеялся и Эркин.
— Да, смешно. Ладно, пошли спать, поздно уже.
— Пошли, — согласился Андрей.
Они одновременно встали и вышли из ванной.
В спальне было темно, но дышала Женя не по-сонному. Эркин привычно щёлкнул задвижкой, сбросил халат на пуф и нырнул под одеяло. Женя повернулась к нему и обняла, поцеловала в щёку.
— Устал, милый?
— Нет, Женя, что ты, — Эркин мягко обнял её, привлекая к себе. — Женя, я… я не знаю, что теперь делать.
— Ничего, — Женя снова поцеловала его. — Будем жить, как жили. Всё будет хорошо, Эркин.
— Ага-а, — протяжным, уже сонным выдохом согласился он.
Женя поцеловала его уже спящего и тихо вздохнула. Как-то оно всё теперь будет.
Беженское новоселье в «Холостяжнике» прошло шумно и весело. Гудели всем домом: ещё бы нет?! Ведь пустые квартиры остались только на верхотуре. Так что… кто вселился, кто вселяется, кто присматривается. В субботу после школы Андрей с Эркином ещё по магазинам ходили, покупали и затаскивали. Как муравьи. А в воскресенье пришли совсем рано, а дом уже шумит. Еле успели свалить всё принесённое, как в дверь зазвонили.
Народу пришло много: и из бригады Андрея почти все, и Колька с Миняем и Санычем, и из их класса. Андрей сам удивился,
Обычная, знакомая уже по прошлым таким же праздникам, суета. Мыли и натирали полы, вешали карнизы и люстры, в ванной и на кухне шкафчики, полочки, вешалки для полотенец и всяких мелочей. В кладовке стеллаж и верстак, а в прихожей не просто вешалка, а целый шкаф, да ещё с антресолью. Гомон, весёлая ругань, обрывки песен…всё как у всех, как и положено. Потом сидели за накрытым прямо на полу угощением, и он благодарил всех пришедших к нему на новоселье. Ему удалось удержать голос, но глаза — сам почувствовал — предательски заблестели, и даже носом пришлось шмыгнуть.
Женя с Эркином хотели остаться, помочь убрать, но Андрей запротестовал.
— Нет уж, нет уж, я сам.
Женя, улыбаясь, погладила его по плечу.
— Хочешь хозяином себя почувствовать, да, Андрюша?
Он молча кивнул. Эркин крепко обнял его.
— Ну, на счастье тебе, брат.
— Спасибо, брат, — Андрей ткнулся лбом в его плечо, похлопал по спине. — Я зайду завтра.
— В любой час, Андрюша.
— В любой час, — повторил за Женей Эркин. — У нас ты всегда дома.
Андрей кивнул.
— Я знаю. Спасибо вам.
Женя поцеловала его.
— Спокойной ночи, Андрюша.
— Спокойной ночи.
— На смену не проспи.
— Ни в жисть. Спокойной ночи.
Закрыв за Женей и Эркином дверь, он выждал, пока они спустятся на пролёт, и вывернул до отказа задвижки обоих замков. Ну всё, да, надо ещё им с лоджии помахать.
Андрей быстро прошёл через кухню на лоджию и сразу увидел внизу Эркина и Женю. Они стояли и, запрокинув головы, рассматривали окна и лоджии. Увидев Андрея, помахали ему. Он помахал в ответ.
Ну, вот и они ушли, и небо уже тёмно-синее, и ветер заметно прохладный. Андрей вернулся в кухню и тщательно закрыл за собой дверь. Он один, в своём доме. На кухне занавески зелёные с золотистыми ромашками, а на плите чайник, ярко-красный, в белый горошек, и такие же кастрюли, он специально купил именно этот набор, чтоб никак не походил на тот, грязинский, он помнит голубые с чёрными пятнами отбитой эмали кастрюли, даже запах каши… Андрей тряхнул головой. Не обижайся, мама, я всё помню, но это уже моя жизнь.
Подарки большей частью уже разобрали, разложили, повесили и поставили, но в комнате громоздилась ещё вполне приличная куча вещей, ожидавших своей участи.
Андрей вытащил и развернул перину. Двуспальная ему ни к чему, а вот так сложить её вдвое по длине, то помягче будет. А под перину вот это покрывало, Женя говорила, ладно… вот тебе под спинку мягкую перинку, сверху на перинку белую простынку, вот тебе под ушки мягкие подушки, одеяльце на пуху и платочек наверху… смешно, но до сих пор помнит, мама читала, как же полностью? А! «Усатый-полосатый». Смешно. Всё погибло… ни перинки, ни простынки, ни подушки не видать, а усатый-полосатый… ну, усов, положим, нет, а полосатым походил, жив полосатый, и память жива…