Анатомия «кремлевского дела»
Шрифт:
Подруги поселились в одной из пяти комнат служебной квартиры Г. Б. Скалова, который в самом конце 1922 года был ненадолго назначен ректором Института востоковедения. Благодаря доносу Бурковой мы знаем, что Екатерина в начале 20-х работала в Центросоюзе и Кирпичстрое, затем в 1923 или 1924 году они вместе с Л. Перельштейн поступили в библиотеку Института им. Ленина (которым руководил Л. Б. Каменев). Знавший Екатерину в конце 20-х – начале 30-х годов по работе в этой библиотеке драматург Алексей Симуков (который чудом не попал в число арестованных по “кремлевскому делу”, его фамилия фигурирует в протоколах допросов) – похоже, единственный, кто оставил о ней воспоминания: “Катя напоминала мне женщину из какого-нибудь индейского племени: крепко вылепленный профиль, низкий голос, безапелляционность, с которой она выражала свои мысли, не обращая внимания на условности” [54] . Сын А. Симукова, готовя его воспоминания к публикации, нашел фотокарточку Екатерины на пляже в Туапсе в 1927 году (там, если верить доносу Бурковой, Мухановы до 1931–1932 года имели “собственную дачу на имя матери”) и выполненный отцом карандашный набросок – и это все, что у нас есть на сегодняшний день для воссоздания облика русской Шарлотты Корде.
54
Симуков
Из доноса Бурковой мы узнаем, что, работая в библиотеке Института Ленина, Екатерина в 1924 году познакомилась и подружилась с некоей Анной Васильевной Журавлевой (по словам Мухановой, “бывшей эсеркой”), с которой вела откровенные беседы и много рассказывала о себе. Журавлева вскоре уволилась из института, но Екатерина продолжала поддерживать с нею связь и бывать у нее в гостях до 1931 года. В 1931 году, как рассказывала Екатерина на допросе 10 февраля 1935 года (вскоре после ареста), она от Журавлевой “узнала, что в Правительственную библиотеку требуются работники и что нужно обратиться к Презенту” [55] . И не только к Презенту. На допросе 12 февраля 1935 года близкая подруга Мухановой Нина Розенфельд показала, что Муханова устроилась в Кремль по рекомендации некоего Медведева, работавшего в газете “Известия”, а также, предположительно, и в оргкомиссии Секретариата Президиума ЦИК СССР (вряд ли речь идет о секретаре Союзного совета ЦИК СССР с 1929 года А. В. Медведеве, который, скорее всего, был лишь однофамильцем благодетеля Мухановой; он занимал слишком высокий пост, чтобы раздавать рекомендации “бывшим людям”, да и о его работе в “Известиях” ничего не известно). Судя по доносу Бурковой, у Екатерины были какие-то проблемы с анкетой, заполненной ею при первом поступлении на советскую работу, – вроде бы она скрыла или исказила какие-то данные об отце и о своем происхождении. Теперь, пишет Буркова, она “боялась поступления в Кремль из-за анкеты, зная, что ОГПУ проверяет состав сотрудников”. Но все обошлось, и “она приходит сияющая к Журавлевой и говорит, что Презент не обращает внимания на происхождение”. В то время Журавлева, по словам Бурковой, сама еще не работала в Правительственной библиотеке. Однако уже в июне 1931 года, пользуясь, видимо, давним знакомством с Е. Д. Соколовой, Журавлева влилась в “дружный” коллектив в качестве руководителя группы, и Е. К. Муханова оказалась у нее в подчинении. И после этого между женщинами будто черная кошка пробежала. Собственно, Анна Журавлева и явилась источником львиной доли компромата на Екатерину Муханову, вываленного Бурковой в доносе. По сведениям Бурковой, Журавлева сама начала жаловаться на Муханову начальству: “…Вследствие плохой по качеству и недобросовестной работы Мухановой и ее систематических прогулов Журавлева как ответственный руководитель по группе представила эти факты Соколовой, чтобы последняя воздействовала на Муханову” [56] , но
55
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 107. Л. 74.
56
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 16.
Муханова находит поддержку со стороны Розенфельд, Барута и Бураго… Вся эта компания, видя, что Журавлева не примыкает к их группе и будет всячески тормозить их антисоветскую работу и может раскрыть их карты, начала общими усилиями травить ее, мешать ей в работе и восстанавливать против нее Соколову [57] .
Журавлева пробовала и с другой стороны заходить – обвинила Муханову в краже книг из библиотеки. В пересказе Бурковой этот эпизод выглядит так:
57
Там же. Л. 17.
Почему в библиотеке исчезают книги. Еще в 1931 г. Муханова взяла не записанную и не внесенную в библиотечный инвентарь ценную книгу из-за границы – “Берлин” – по строительству городов, о чем Журавлева поставила в известность Соколову, и был скандал и истерика Мухановой. Факт повторившийся, т. к. еще в Институте Ленина Муханова взяла без спроса ценную английскую книгу и забыла ее на вешалке под своим пальто. Швейцар обнаружил эту книгу и заявил библиотечному начальству. Выяснили, почему эту книгу взяла Муханова, но до признания Муханова сваливала вину на других сотрудников [58] .
58
Там же. Л. 22.
“Истерика” случилась, скорее всего, потому, что обвинение не нашло подтверждения. Даже на допросе в НКВД Муханова категорически отрицала свою причастность к “хищению книг”, в чем ее обвинял следователь Каган. Найденная при обыске у Мухановой книга Sturm uber Russland не имела библиотечного штампа, из-за чего обвинения следователя выглядят неубедительными.
Но Журавлева не думала сдаваться, в ход пошла “тяжелая артиллерия”, и “противник” дрогнул,
когда Журавлева, не желая разговаривать с Мухановой, лично написала записку: “От такой дворянки и белогвардейки ничего другого ожидать нельзя”. До этого у Мухановой была истерика вследствие разговора с Соколовой. Записка была оставлена на столе у Мухановой под прессом. После прочтения этой записки у Мухановой была вторая истерика. (Причины ее от др[угих] сотрудников скрыли.) Она ушла со службы и на другой день совсем не явилась. Она говорила своей заместительнице в Кирпичстрое (Женя), что если комсомол прочтет эту записку и узнает, кто она, то грозит опасность не только ей, но и ее брату и семье. Может быть, ей не следует совсем являться на работу. (Исчезнуть – по ее словам.) После отпуска Муханова решила не возвращаться на работу совсем. Прогуляла 10 лишних дней. (Взяла записку у знакомого врача.) Журавлеву общими усилиями эта компания заставляет уйти. Перед уходом
59
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 103. Л. 18.
Этот пассаж из доноса Бурковой ярко характеризует обстановку, сложившуюся в библиотеке.
Буркова оживляет свое повествование и другими подробностями биографии Мухановой, частично полученными от Журавлевой:
Муханова – дворянка, имеет собственную родословную книгу – “Род дворян Мухановых”, где занесены последние она и ее семья. Род Мухановых записан в Шестую дворянскую книгу. Книга рода Мухановых находится в Ленинской библиотеке, другая тщательно хранится у ее брата инженера Константина Муханова. Сестры хотели эту книгу сжечь (боясь обысков), но брат отказался и спрятал ее, надеясь, видимо, на восстановление его дворянских привилегий, когда существовала подпольная Промпартия… Брат Мухановой ушел с одного завода и при поступлении на второй завод скрыл свое происхождение перед Завкомом и на вопрос: “Из тех ли он Мухановых”, – ответил: “Нет, нет”. Сестру Мухановой Наталью вычистили в Самаре с рабфака с последнего курса за происхождение. Мать Мухановой жила у Галины Мариановны [Ивановой. – В. К.], район Замоскворечье – Полянка или Пятницкая. Муж Галины Мариановны, инженер-вредитель [А. П. Иванов. – В. К.], осужден на 10 лет конц[ентрационного] лагеря внутренней тюрьмы ОГПУ (по процессу Промпартии), причем при допросе он скрыл привоз долларов из заграничной командировки. Муханова говорила, что ему при обнаружении этого факта грозил расстрел. Эти доллары прятала Муханова у себя и у брата в квартире в грязном белье. И, смеясь, говорила, что ни один чекист не подумает искать зашитые доллары в грязных тряпках. Мать Мухановой жила у Галины в продолжение ряда лет. Знакомства Мухановой – инженеры (через брата), артисты (через сестру) [60] .
60
Там же. Л. 15.
Далее Людмила Буркова просто вываливает на своих предполагаемых читателей все сплетни, известные ей от охваченной ревностью и классовой ненавистью Журавлевой:
У Галины Мариановны до ареста ее мужа производились банкеты и вечера, где Муханова с сестрой и братом участвовали. Надо заметить, что ее брат там не пил и всегда привозил пьяную до потери сознания Муханову домой. Так же возил ее муж – доктор Михайлов М. М. – гинеколог [на самом деле рентгенолог. – В. К.], бывавший на этих банкетах. В то время Муханова нюхала кокаин, от чего потом лечилась [61] .
61
Там же. Л. 15–16.
Не осталась без внимания, как видим, и интимная жизнь Екатерины Мухановой. Сам Михайлов на момент ареста его органами НКВД по “кремлевскому делу” преподавал во 2-м Московском медицинском институте и занимал должность старшего государственного санитарного инспектора. Следователям СПО он, путаясь в датах, показал, что состоял в близких отношениях с Мухановой с 1927 по 1931 год. Подтвердил, что Муханова просила его выписать ей лекарство с содержанием кокаина, но он ей в этом отказал [62] .
62
РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 110. Л. 86–92.
Вдобавок к упоминанию о “гражданском муже” докторе Михайлове Буркова “инкриминировала” Екатерине еще и служебный роман с сотрудником библиотеки Владимиром Адольфовичем Барутом:
Барут знал Муханову до поступления в Правит[ельственную] б[иблиоте]ку (личное знакомство). У Барута с Мухановой были неслужебные отношения, перенесенные в служебную обстановку [63] .
На допросе в НКВД 26 февраля 1935 года и сам Барут не стал скрывать связь с Екатериной Мухановой:
63
Там же. Л. 15.
В наиболее близких отношениях я находился с Мухановой Екатериной Константиновной, с которой я сожительствовал на протяжении 1931–1932 гг. Время от времени я бывал на квартире у Мухановой на Электрозаводской улице [64] .
Кстати, имелся у Екатерины Мухановой и другой “сожитель”, которого чекисты считали ее “официальным” мужем, – Даметий Симонович Кизюн, член ВКП(б) с 1924 года; с ним она разошлась в 1934 году, уже после увольнения из Правительственной библиотеки. Кизюн работал заместителем редактора журнала “Красный профинтерн”. После осуждения Екатерины по “кремлевскому делу” летом 1935 года Кизюн в ходе чистки аппарата Профинтерна был снят с работы и исключен из ВКП(б).
64
Там же. Л. 176.
Надуй щеки!
1. Чеболь за партой
Фантастика:
попаданцы
дорама
рейтинг книги
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
