Анчутка
Шрифт:
Не говоря больше ни слова, Олег хлопнул Извора по могучему плечу и немного сипло, сглотнув кровь подступившую к горлу, проговорил, не показуя своего состояния, и крепясь направился к выходу.
— Если ты и можешь чем помочь, спаси своего брата. Мне больше некого просить. Я знаю, что ты не такой как Военег. Ты хоть и груб и неуёмен, но ты добр и справедлив. Тебе просто-напросто достался не тот отец.
Лишь только наместник успел договорить, в щель между двумя полами палатки, словно жало осы, проник острый клинок окровавленный. За ним показался черен зажатый в мужской ладони, но не крупной, потом последовала
— Федька, что ты удумал такое? — вопрошает Олег, удивлённо осматривая того. — И ты моей смерти ищешь? Поторапливаешь меня? — отшутился. — Погоди, милок — скоро, немного осталось.
— Олег Любомирович, я — гнилая чурка, я — мразь последняя. Олег Любомирович, нет мне житья боле. Спать не могу, жрать не могу. Сдохну ведь без пользы. А так хоть одного с собой возьму, — на Извора прёт.
— Убери меч! — сдержанно гаркнул Извор. Ему с отроком в раз справиться, да только Олег еле на ногах держится — не отпускает того.
— Олег Любомирович, — шмыгнул носом конюший, — не гневись на меня — они меня вынудили, они говорили, что матушку на кол посадят, что сестрёнки мои им для потехи будут. Олег Любомирович, прости меня, — взволнованно тараторит, а измученным от самоукорения лицом кривится в покаянной гримасе.
— Будет тебе, — по-отечески того осаживает, видя, что меч на Извора тот направляет.
А Военегович Олега поддерживает, с сыновьей заботой того сторонит от обезумевшего конюшего. Свой бы меч взять, да несподручно.
— Сдохни, паскуда, — Федька разворот плечом взял покрепче, всю свою силушку, какая была, в удар вложил.
Извор в долю времени за свой меч схватился, желая обнажить тот от ножен. Олег пошатнулся. Только не успел Извор отразить сей удар — Олег опередил, собой братыча прикрыл.
— Олег Любомирович, — продрожал голосом конюший, отпуская черен из своей руки. Глаза безумные. — Да как же так?..
— Беги, Федька, — Олег на Извора опрокинулся. Кровь горлом идёт. — Я не держу зла… Уходи же… — Извора держит, не даёт тому клинка своего на Федьку поднять.
Извор над стрыем своим склонился, уложив на меховые подстилки. Слёзы его душат.
— Лютый где? — слова у Олега еле связываются.
— Бегает, шо ему будет, — конюший к тому на коленях ползёт. Покаяно голову склонил. Рыдания свои руками держит, рот зажимает, чтоб не кричать.
Извор дядьку оставил, Федьку за ворот взял, к себе тянет, придушить того хочет. Только Олег на то дозволения не дал — не желает он больше мести. Руками машет бесцельно, того схватить хочет.
— Извор, не нужно, — к тому руку окровавленную тянет. — Прошу, доделай до конца начатое, уж нет сил моих никаких. Я вас только всех держу здесь. Примиритесь — вот мой указ вам. Не враги вы друг другу. Федька, к Миру мигом — скажи, чтоб бежали немедля. Что коней распустил— вам пусть в помощь будет…скажи, я сам себя убил, чтоб его не держать здесь. Пусть с Сорокой живут свободно.
Олег меч нащупал, зажал клинок ладонями, показуя своё желание уйти, к своей груди остриё подставляет.
— Стрыя, нет, — Извор мычит. Перед тем на колени пал, его ладони от клинка отнять хочет.
— Уходите же все… — прохрипел Олег и, время не тратя, укрепился в своём стремлении.
Поднатужился. Радрезая плоть на
— Иду, иду… — выдохнул наместник.
Рукой потянулся к просвету между полами, смотрит туда же, а всё мимо, будто в даль несуществующую — верно это Ладушка, супружница его, к себе позвала. Испустил Олег дух свой легко, хоть и с сожалением, что в сиротстве сына своего оставляет, что напоследок Евгешу свою не обнял, что с братом своим врагами расстались.
Короткий крик конюшего на поляне Извора из помутнения вырвал. Ветром лёгким полы в стороны распахнуло, являя нелицеприятность происходящего внутри походного жилища, а снаружи — напротив — ночная хмарь вкупе с мелкой моросью смазала происходящее вокруг. Но взбудораженные разумы побратимов, встретившихся взглядами, действовали быстро.
— Гостомысл, я с ним сам разберусь, — коротко гаркнул Извор, указуя на своё намерение лично "поквитаться" с новоявленным братцем.
Взглянул полянин на Федьку, который издыхал неподалёку — меч Гостомысла, который заподозрив неладное решил проведать наместника, настиг беглеца — и наглым приступом в поединок двоих третьим влился.
— Смотрю, сакс мой тебе по нраву пришёлся, братец, — ехидно заметил Извор.
— Хоть кровью мы с тобой связаны, не быть нам братьями во веки, — степняк ответно огрызнулся.
На того попёр. В левой руке сакс держит, в правой — меч. Обменялись парой ударов, каждый другого испытывая. Один лёгок и стремителен словно ветер степной, другой подобен камню — твёрд.
— Гостомысл, воеводе о смерти Олега доложи! — Извор крикнул ближнику отцовскому, не оборачиваясь на того, пока побратима своего к обозам теснил.
Клинки побратимов заплясали. Жилы на шеях вспухли. Храбр под тем натиском от Извора к возам пятится — не осилить никому полянина в одиночку. Храбр то понимая, решил хитростью Извора одолеть — благо конь между ними пронесся. Пока полянин от животины в сторону принимал, степняка след простыл. Извор через телегу бегом перелез, а там его Храбр с саксом наперевес встречает. Извор удар секущий отразил, сакс в колющем ударе выброшенный отбил, степняка пинком от себя откинул. Тот в темноте пропал. Извор пыхает от запала сечного, не слышно куда тот ушёл, только на мече своём на кромке возле острия тонкую полосу крови заметил. Это потом он узнал, что бочину побротима надсекнул, когда во всей сумятице, что на становище творилась, заметил отрока возле мировой палатки. Сорока тогда нос лишь свой показала, за Миром желая побежать, не имея привычки своё любопытство сдерживать, а как Храбра увидела так вместе с ним и скрылась внутри.
***
— Я тогда побоялся сказать тебе правду, — Извор рассказ свой закончил. — Ты, наверное, даже и не поверил бы мне тогда, да и сейчас видно не до конца веришь. В добавок Гостомысл разнёс всем, что это Храбр наместника убил. Потом…смалодушничал я. Думал пусть с Храбром моя тайна и уйдёт, но знаешь, не смотря на это, когда с тобой искал Сороку в лесу, больше всего страшился его мёртвым найти. Я и ранил его нехотя — само вышло.
— Разоткровенничался, смотрю. Не пойму только, зачем мне всё теперь сказываешь?