Ангел из прошлого
Шрифт:
– Я подожду тебя здесь, – говорит Тамила, оставаясь сидеть на ее кровати.
Сима вздыхает. Кажется, это будет длиться вечно.
Хотя… если она начнет работать и переселится в общагу – от нее отстанут все, кто здесь работает. Пусть у нее окажется меньше свободного времени, зато появится свобода во всем остальном. Она начнет сама отвечать за свою жизнь. Она пойдет и поедет, куда захочет, и для этого не нужно будет искать дырку в заборе.
О, у нее даже появятся деньги. Пусть немного, но все же.
И главное – она избавится от вездесущей Тамилы, для которой просто одно удовольствие
Кажется, перспективы устроиться на работу не так уж плохи.
Сима, немного поразмыслив, достает из-под матраса папку с портретами. Она вынимает оттуда портрет Назария. Если Тамиле вдруг вздумается избавиться от ее рисунков, самый красивый останется с ней. Она его сбережет. Хотя она, конечно же, могла это сделать и раньше, когда Сима на несколько часов уходила из детдома, но кто знает, что ей стукнет в голову сегодня, после всех последних событий?
На улице сыплет мелкий снег. Все бы ничего, да только он на ее тряпичной куртке со стразами, оставляет уродливые разводы. А растянутая шапка вообще размокнет и станет похожей на тряпочку. Ее в таком виде и на порог офиса не пустят, как это было с художественным училищем.
Сима прижимает портрет к себе, а потом прячет подмышку, уже жалея, что взяла рисунки с собой – ведь он намокнет. С каждой минутой становится все более неуютно. Уж лучше было остаться в теплой комнате вместе с Тамилой, вдыхать запах кофе, который она часто пьет, из-за чего комната, кажется, уже пропитана этим ароматом. А если Тамила предложит чай – согласиться и выпить с ней чашечку.
А что потом? Тамила окончательно усыпит ее бдительность и нанесет решающий удар – убедит, что никакого папы не существует, что он всего лишь выдумка больной головы. Что, конечно, он когда-то был – иначе, как Сима бы появилась на свет? А потом ушел, как многие отцы, оставил семью или просто сдал ее в детский дом, чтобы не мешалась под ногами.
И Сима поверит, хотя правда совсем другая.
Эта правда приходит к ней во сне. Но никому не докажешь.
Поэтому, превозмогая холод, колючий снег в лицо, давящую серую погоду, Сима продолжает идти. Подальше от Тамилы, от всех, кто ей не верит. В новую жизнь, в свободу, в новые возможности. Она справится. Она все сделает хорошо, ради папы. Ради их долгожданной встречи. Она…
– Эй, куда? – Ее ловят за плечо на перекрестке. Прямо перед ней с визгом пролетает автомобиль.
Сима провожает его взглядом и медленно приходит в себя. Сколько она так прошла, погруженная в свои мысли, не замечая никого вокруг? Точнее, не шла – а бежала, окрыленная тем, что скоро все изменится к лучшему. Только вот интересно, где она теперь? Улица ей незнакома.
Она оборачивается, чтобы посмотреть на того, кто только что спас ее от сильного удара, а может, и от смерти. Позади нее стоит Олег, тот самый парень из церкви, и все еще держит ее за плечо.
А рядом с ним…
Сима задерживает дыхание. Назарий. Самый красивый парень, какого она когда-либо видела. И он так близко, буквально в двух шагах от нее! И он не проходит мимо, едва удостоив ее взглядом, как обычно, а смотрит ей в глаза – удивленно и даже с долей интереса.
А еще с ними высокая девушка с длинными светлыми волосами, уложенными в модную прическу, в целом похожая
– И? Долго мы еще будем стоять? – спрашивает девушка неприятным скрипучим голосом, обращаясь то ли к Назарию, то ли к Олегу, то ли к ним обоим.
– Сима, как же ты так, чуть иномарку не сбила! – Олег улыбается, смотрит мягко, по-доброму. Он как будто не слышал слов подруги Назария и попросту проигнорировал ее.
– Я… – Сима теряется. И еще больше съеживается под внимательным взглядом Назария и пронзительно темными глазами блондинки. Вот бы показаться совсем маленькой и незаметной, но рядом как назло – фонарь; он отражает каждую блестяшку ее старой куртки и, наверное, при таком свете особенно хорошо видны линялые разводы на шапке. Олег, кажется, ничего не замечает. Но вот Назарий… В глубине его глаз проскальзывает ирония. Ясное дело, это все из-за одежды. Если бы на ней было длинное темно-синее платье с прозрачными рукавами и бантом – все было бы по-другому. Еще его подруга ведет себя странно. Она, похоже, считает его своей собственностью, вон как на руке повисла…
Сима не в силах остановить мысли, которые перебивают одна другую со скоростью звука. Она умоляюще смотрит на Олега, будто тот может ей как-то помочь, преобразить ее одежду и вообще избавить от этого неловкого положения, когда горло что-то сковывает, сердце нестерпимо сильно колотится о грудную клетку, а к щекам приливает то жар, то холод…
– Может, тебя проводить? – Олег замечает не только ее взгляд, но и улавливает настроение. Странно, ведь раньше они толком и не общались, а теперь он смотрит обеспокоенно и вообще ведет себя так, как будто они близкие друзья или даже родственники.
– Нет, зачем? – пугается вдруг Сима и украдкой поглядывает на Назария.
– Ты выглядишь немного… нездоровой, – заминается Олег, не спуская с нее глаз. – Очень бледная.
– Я и не знала, что у тебя есть подруга. – Красотка в шубе отпускает Назария и протискивается между ними, подбираясь ближе к Симе. Теперь она разглядывает ее в упор. Сима непроизвольно хватается за рукав куртки Олега: этот взгляд придавливает ее к земле.
– Для меня это тоже новость, – впервые за все это время подает голос Назарий. Сима замирает. Как давно она хотела услышать его голос! Он только звучал в ее голове, переливаясь разными оттенками, и каждый раз они приобретали новую окраску. А когда он ей снился, то говорил как-то по-особому, как люди вообще не говорят, а только ангелы…
– Что это у тебя такое, волшебная палочка? – Девушка бесцеремонно дергает за портрет у нее подмышкой, скрученный в рулон, и недобро смеется. Сима вздрагивает и еще сильнее сжимает руку Олега.
– Алена, прекрати, – говорит Олег. – Ничего смешного я не вижу.
– Кажется, твоя подруга – волшебница. – Алена не спускает с нее колючего взгляда. – И она тебя заколдовала. Впервые вижу, как ты злишься из-за девушки.
– Ничего он не злится, – вступается за него Назарий. – И она ему не подруга, я бы о ней знал.