Ангел любви
Шрифт:
Лилит сидела мрачнее тучи рядом с Данрейвеном в хижине для собраний. Как поведет
себя Данрейвен, не найдя ее в лондонском доме? Сколько времени ему понадобится на
поездку в Девоншир? Что он предпримет, не обнаружив свою законную супругу и там?
И вот прощальный пир. Блюда с жареной свининой, рыбой, запеченной в листьях
бананового дерева, тарелки с устрицами, корзины с фруктами и кувшины со всяческими
напитками. Но Лилит ни к чему не притрагивалась.
—
быстро. Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться.
— Если мы созданы друг для друга, то возьми меня с собой!
— Нет. Давай оставим этот разговор раз и навсегда!
Последние слова были произнесены настолько твердо, что Лилит сразу же смолкла.
С берега донесся звук рога. Начинался прилив. Значит, еще полчаса, и пирога с ее
любимым отправится в путь. Адам прижал Лилит к себе и покрыл поцелуями ее лицо.
Пирога уже стояла у песчаной косы с перекинутыми через воду в виде широкой доски
сходнями. Все вещи аккуратно уложены на корме. Гребцы сидят на своих местах.
Данрейвен повернулся к Лилит и, вынув из висевшей у него через плечо сумки
ожерелье с большой черной жемчужиной, надел ей на шею.
— Пусть оно напоминает обо мне и о том, что я обязательно вернусь! Я люблю тебя.
Храни же и ты мой образ в своем сердце.
Уже на следующее утро после отъезда Данрейвена Лилит поняла, что без
возлюбленного рай превратился для нее в скучнейший уголок на земле. Не зная, как
заглушить тоску, она часами сидела на берегу и смотрела в сторону горизонта, за которым
скрылась пирога Адама. Прогулки в глубь острова стали казаться зануднейшим
времяпрепровождением.
Понимая состояние Лилит, Хейкуа поддерживала ее. Как и прежде, она привозила
подруге еду, настаивая, чтобы та непременно все съедала. Лилит послушно отправляла в рот
местные деликатесы, не получая при этом никакого удовольствия. Даже морские прогулки с
Рангахуа становились все реже.
Однажды в безоблачный жаркий день, похожий на десятки других, она сидела на
берегу и без особого интереса наблюдала за стайкой пеликанов, ловивших крабов у песчаной
косы. Два из них, видимо, чего-то испугавшись, взмахнули крыльями и поднялись в воздух.
Лилит машинально посмотрела им вслед. И вдруг на горизонте...
Что это? Адам, не в силах расстаться, велел развернуть пирогу обратно? Как нелепо,
однако, подобное предположение...
Лилит бросилась в хижину, схватила подзорную трубу Данрейвена и выбежала с ней на
берег. Прижав трубу к правому глазу, она навела ее на приближавшуюся со стороны
горизонта
Лилит захотелось как можно скорее рассмотреть поближе это судно. Оставив под
ближайшей пальмой подзорную трубу, она выбежала на песчаную косу и несколько раз
хлопнула в ладоши:
— Рангахуа! Рангахуа!
Увидев в середине лагуны голову дельфина, Лилит бросилась в воду и поплыла
навстречу. Рангахуа очень быстро очутился рядом. Лилит полуобняла дельфина и, указывая
рукой в сторону открытого моря, несколько раз повторила:
— Туда, Рангахуа! Туда — в море! Там — корабль, видишь?
Рангахуа понял. Он подставил Лилит спину, на которую та привычным движением
взобралась, и понес свою очаровательную всадницу в открытое море.
Вскоре корабль был уже совсем близко. «Абердиин» — значилось на его борту.
Моряки при виде обнаженной туземки, плывущей на спине дельфина, со свистом и гиканьем
перегнулись через борт. Лилит, смеясь, помахала им рукой. Но Рангахуа не решился
подплыть ближе. Она поняла его опасения и отпустила, крикнув вслед:
— Спасибо, Рангахуа.
Тем временем с борта корабля бросили канат. Лилит уцепилась за его конец, и через
несколько секунд сильные матросские руки подняли ее на палубу.
Только здесь она пришла в себя. За время, проведенное на Рева Ра, Лилит забыла, что
цивилизованные люди смотрят на островитян как на обитателей зоопарков. Особенно — на
туземных женщин. Сейчас она почувствовала это на себе.
К ней потянулись десятки рук, желавших потрогать, погладить и даже ущипнуть. И
только раздавшийся в этот момент властный голос положил конец начавшемуся было
разгулу.
— Прекратить! Первому, кто дотронется до этой женщины, сломаю шею! Мой корабль
не место для шайки взбунтовавшихся павианов!
Мгновенно вокруг Лилит образовался широкий пустой круг. И все же она чувствовала
себя омерзительно. Почти голая, под жадными взглядами людей, в которых проснувшийся
инстинкт не оставил почти ничего человеческого, — что могло быть ужаснее? Не броситься
ли обратно в океан?
Но тот же голос с капитанского мостика удержал ее.
— Не бойтесь! Они не причинят вам вреда! Хотя... вы же не говорите по-английски.
— Говорю, господин капитан, — с аристократической улыбкой лондонских салонов
ответила Лилит.
У капитана глаза полезли на лоб.
— Извините, но кто вы?
— Меня зовут Лилит Кардью. Я дочь Эндрю Кардью, известного английского