Ангел любви
Шрифт:
— Это как же понять?
— Долго объяснять. Длинная, очень романтичная история. Когда вернемся в город,
расскажу подробно. Одним словом, я женат одновременно на двоих. На одной — из чувства
долга, на другой — по любви.
— Ну и ну. От обета воздержания и сразу — в двоеженцы! Адам — это ужасно!
— Мне нет оправдания, Чарльз, и я это отлично понимаю. И признаю всю
аморальность такого поведения. Позор, которым себя покрыл. Я казню себя за это денно и
нощно.
Возможно, даже поймешь меня. Хоть в какой-то степени. И утешишь...
— Начать с того, что любое слово утешения было бы с моей стороны лицемерным. Я
не одобряю твоего поведения.
— Так или иначе, но я намерен, не откладывая, ехать в Девоншир. Надеюсь, она не
станет возражать против развода.
— А если станет?
— Тогда мне придется соблюдать обещания, данные сразу троим: Эндрю Кардью,
своему отцу и женщине, которую я люблю!
Чарльз невесело рассмеялся.
— Тебе не кажется, что этот «подвиг» тебе не по силам? Правда, от тебя всего можно
ждать. Даже невероятного! Ладно. Теперь расскажи мне о той, другой женщине.
— Давай сначала вернемся домой. Кладбище не слишком подходящее место для такого
разговора.
— Ты прав. Но лучше поедем ко мне.
— Идет!
Через полчаса друзья уже сидели возле камина в гостиной дома Вивайена.
— Итак? — возобновил разговор Чарльз.
— Что?
— Ты собирался рассказать мне о той женщине. Кто она и откуда взялась? Насколько я
догадываюсь, ты отыскал ее где-то на тихоокеанских островах?
— Да. Она туземка.
— Постой, но тогда ваш брак в Англии не имеет юридической силы. Вы ведь женились
по местным обычаям островитян. Так?
— Положим, что так. Но я связан с ней куда большим, нежели человеческие законы и
племенные традиции. Эта женщина — мой двойник. Она моя вторая душа. Она — я сам!
— Да ты, оказывается, романтик! Вот не подумал бы! Откуда в тебе появилась вера в
родство душ?
— Тебе этого не понять, Чарльз. Ведь ты отрицаешь существование кармы. Ты никогда
не интересовался историей и философией Древнего Востока. Но, поверь мне, мы связаны с
этой женщиной общностью сердец, душ, сознания. Ты говоришь о романтиках,
идеализировавших союз мужчины и женщины, основанный на духовной близости. Они
находили счастье во взаимном познании душ друг друга. И вот сейчас, Чарльз, это случилось
со мной!
— Ты, часом, не нажевался там каких-нибудь наркотических трав? Я слышал, что у
туземцев это очень даже практикуется!
— Если любовь — наркотик, то я действительно виновен!
Чарльз вздохнул
— Я верю тебе на слово. Хотя вся эта метафизика — выше моего понимания. Так где
же сейчас эта твоя родственная душа с шоколадным цветом кожи и, наверное, выпяченными
губами? На том самом острове, откуда ты только что приплыл?
— Да. И я постараюсь вернуться туда как можно скорее.
— Ты меня удивляешь, Адам! Я все еще не могу поверить тому, что услышал.
— Извини, но мне все равно, веришь ты или нет, — пожал плечами Данрейвен. — Я
просто рассказал тебе, что со мной произошло. Вот и все! Ну, а теперь мне нужно домой.
Поедешь со мной?
— Да.
Они вышли на улицу и сели в первый попавшийся кеб.
— В «Иден Корт»! — крикнул Данрейвен кебмену.
— Слушаюсь, сэр! — донеслось с козел.
Экипаж загромыхал по булыжной мостовой.
Лилит проснулась в половине первого ночи. Ей послышался голос Данрейвена. Она
затаила дыхание и стала прислушиваться. Ошибки быть не могло. Громкий голос Адама
доносился из внутреннего дворика. Лилит даже отчетливо слышала слова:
— Нарота, организуй нам с мистером Чарльзом какой-нибудь нехитрый холодный
ужин. Мы целый день не ели.
Итак, Адам в Лондоне! Лилит сбросила одеяло и села на край кровати. Ей так хотелось
выскочить во дворик и броситься к нему в объятия. Но это было невозможно: туземка Лили,
дочь языческих богов Атуа Тамахине, осталась там, на Рева Ра, — островке, затерявшемся в
Тихом океане. Теперь она носит свое прежнее имя Лилит Кардью. А рядом, за застекленной
дверью, ждет холодного ужина ее законный супруг — мистер Адам Данрейвен. Который
даже не представляет, какой сюрприз ожидает его в самое ближайшее время!
Лилит приехала всего лишь три дня назад. Путешествие, как она и ожидала, было не из
приятных. Постоянно дули холодные ветры, океан вздымался высокими волнами, а ее саму
мучила морская болезнь. Кроме того, Лилит настолько отвыкла от всякой одежды, что
купленный во время стоянки в Кейптауне женский костюм доставлял ей самые настоящие
страдания.
И вот, чуть ли не ровно через год, она снова в своей комнате лондонского особняка
«Иден Корт».
Слуга Данрейвена, Нарота, увидевший Лилит, как и раньше, с неизменной вуалью на
лице, не заметил в ней никакой перемены. Он думал, что его молодая хозяйка просто
вернулась из Девоншира, где она вроде бы и намеревалась жить в отсутствие супруга.
— Мистер Адам недавно возвратился из путешествия, — сказал Нарота, приветствуя ее