Ангел сердца
Шрифт:
Некоторое время покрутившись на месте, стараясь устроиться поудобнее, я осторожно положила голову на одеяло рядом с Диминой рукой, опасаясь разбудить его, и незаметно уснула.
Проснулась я от звука своего имени. Вокруг было по-прежнему темно, и я даже подумала, что ослышалась, но звук повторился.
– Надя.
Голос принадлежал Диме. Я тотчас подняла голову с края его кровати, пытаясь сфокусировать взгляд. Сердце бешено скакало в груди.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, – мужественно произнес он в ответ, – Наверное, обезболивающее всё
– Да? Не помню… Кажется, я всё ещё переживаю события сегодняшнего дня.
Некоторое время мы оба молчали. А потом я произнесла то, что чувствую.
– Я так испугалась за тебя…
Дима ничего не ответил. А спустя пару секунд с легкой долей иронии в голосе произнес:
– Наверно, шептала мне что-нибудь, вроде: «Живи! Пожалуйста!»
Оттого, что он почти безошибочно угадал мои слова, я удивленно и чуть смущенно подняла брови, не зная, что тут сказать. Нужно ли признаваться, что почти так всё и было?
Дима расценил мое молчание по-своему:
– Значит, нет?
– Да, – выдохнула я, словно признавалась в совершении тяжкого преступления.
– Надеюсь, это было не что-то в духе: «Если ты умрешь, я умру вместе с тобой»?
– Ты издеваешься? – яростно зашептала я, удивляясь, откуда он так точно может угадывать мои мысли.
– Нет. Пытаюсь поднять тебе настроение. А заодно докопаться до правды.
– Ты дурак! – выпалила я.
– Отлично. Я так и знал, что дуракам везет. Именно поэтому я и остался целёхонек.
– Как тебе не стыдно! Я правда волновалась за тебя. Этот идиот… он же чуть тебя…
– Тс-с-с… – каким-то образом он безошибочно находит в темноте мои губы и закрывает рукой. – Не надо злиться. Всё нормально.
– Тебе очень больно? – тут же безвольно сдаюсь я, меняя гнев на милость.
– Терпимо. Знаешь, никогда не думал, что способен на такую банальность, но мне кажется, что пока ты со мной, мне правда не так хреново.
– Это всё из-за талисмана, – уверенно произношу я. – Ты отдал мне свой крестик и поэтому случилось то, что случилось. Не надо было этого делать.
Несколько секунд Дима молчал, словно размышляя над моими словами, а затем произнес:
– Даже если так, то я рад, что сделал это. А вдруг он выстрелил бы в тебя?
Эта мысль не приходила мне на ум, и я почему-то не хочу в неё верить. Если бы крестик был на шее Димы, он бы не лежал сейчас здесь. Мы оба могли быть здоровы.
– Давай договоримся, – произнес он, поглаживая меня по волосам, – Это единственная ночь, которую ты провела здесь, и завтра ты будешь ночевать вместе со всеми. Тебе надо высыпаться.
– Боюсь, что это невозможно… – покачала я головой и поспешила объяснить. – Людмила Викторовна – женщина, с которой я здесь общалась, сообщила, что завтра всех будут эвакуировать в Заморск. Там уже всё готово. К тому же ты сам знаешь, скоро нагрянут стебачи и оставаться здесь опасно.
Мы оба молчим, раздумывая, вероятно, над одним и тем же вопросом. Скорее всего, ближайшие несколько дней, а то и неделю, Дима
– Наклонись поближе, – внезапно шепчет он, – Хочу тебе кое-что сказать.
Я наклоняюсь и чувствую, как его губы касаются моего виска. По телу тут же разлилось блаженное тепло. А затем я расслышала:
– Даже не думай. Ты уедешь вместе со всеми.
Я сердито отдернула голову, мгновенно забывая о всяческих нежностях.
– Спасибо, буду иметь в виду.
Мы оба знаем: что бы не случилось, я не уеду, пока он не сможет поехать вместе со мной. Я уже решила для себя этот вопрос. И попытка сбить меня с толку легким поцелуем не привела к успеху.
Дима вздохнул, и я поняла, что в этом вопросе мне удалось одержать победу. Может быть, только временную, но всё же.
– И почему ты такая упрямая?
– Стараюсь соответствовать тебе, – отрезала я.
Мы снова замолкаем, и лишь сбивчивое Димино дыхание свидетельствует о том, что он не спит.
– Интересно, который час? – через какое-то время произнес он.
– Не знаю, – прошептала я в ответ и склонила голову к подушке, поближе к его лицу.
– Хорошая идея, – тут же отреагировал он. – Думаю, нам обоим лучше поспать ещё немного. Говорят, во сне восстанавливаются силы. Может быть, мы и уедем вместе со всеми.
Я сильно сомневаюсь на этот счет. Точнее сказать, я абсолютно уверена, что нам этого не позволят, но ничего не произношу в ответ. Утро вечера мудренее. Я впервые решаю пустить всё на самотек и не предпринимать никаких действий. Главное сейчас – чтобы Дима поскорее поправился.
Наутро меня будит сердитый голос усталой докторши, но на этот раз я не воспринимаю его так категорично. Я улыбаюсь и желаю доброго утра, а затем, подмигнув Диме, исчезаю из палаты по требованию врача.
Отвлечься от мыслей об этом парне не так-то просто, и всё же я постаралась максимально загрузить себя делами, чтобы не думать о нем и о том, что нас ждет. Благо, работы на сегодняшний день предстояло гораздо больше, чем обычно – в связи с переездом. Мне было грустно смотреть, как люди с живым интересом и надеждой в глазах собирают свои нехитрые вещички и в ожидании прохаживаются по коридору. Оставаться здесь было угнетающе-тяжело. Я знала, что когда убежище опустеет, здесь станет совсем жутко, но ничего не могла с этим поделать.
После обеда прибыл первый автобус, и нас сразу стало заметно меньше.
Анатолий Васильевич, тщательно следящий за сборами, подошел ко мне со словами:
– Ты поедешь?
– Нет. Вы же понимаете.
– Есть приказ. Вывозим всех, за исключением больных и раненых, не подлежащих транспортировке.
– Но Вы же понимаете, что я не могу! – Я догадалась: раз он спрашивает, поеду ли я, значит, у меня есть альтернативные варианты, поэтому изо всех сил постаралась надавить на жалость. – Пожалуйста, Вы же можете повлиять. Я могу помогать в медицинском кабинете, или ещё как-нибудь. Лишних рук не бывает. Но мне очень нужно быть с ним!