Ангел сердца
Шрифт:
Я осталась в медицинском крыле ещё на некоторое время, а когда окончательно собралась уходить, дверь чуть приоткрылась, и я едва не потеряла дар речи. Тот самый парень, что выстрелил вчера в Диму, затравленно обвел глазами комнату и, заметив того, кого искал, сделал неуверенный шаг вперед. Теперь я смогла разглядеть его лучше. Он был высокого роста, худой и сутулый, совсем ненамного старше нас, а может быть, даже ровесник. Наткнувшись на мой угрожающий взгляд, парень угнулся ещё больше, отчего превратился в совсем беззащитного пацаненка.
–
Любовь Ивановна, вышедшая из-за ширмы, сурово сдвинула брови и, поинтересовавшись, по какому вопросу, получив в ответ: «Я вот к этому парню», со вздохом махнула рукой, снова скрываясь в своем «кабинете».
– Я ненадолго, – повторил парень, теперь уже для нас с Димой.
Он так и топтался в нерешительности возле двери, и теперь несколько пар глаз с любопытством взирали на него. Едва шевельнувшаяся внутри жалость и мысль о том, что ему наверняка неловко под столь пристальным вниманием посторонних, тут же были мной отвергнуты, стоило только вспомнить о том, что вчера я едва не потеряла дорогого мне человека по вине этого самого «пацаненка».
– Мне сказали, Вы не очень сильно ранены, – обращаясь к Диме на «Вы», произнес он затравленным голосом.
Я чуть не задохнулась от ярости, но Дима схватил мою руку, умоляя держать гнев в себе, и я как-то сразу обмякла.
– Я понимаю, Вы меня теперь ненавидите. Но я пришел извиниться и объяснить, по возможности, свое поведение.
Извиниться! Как будто украл из магазина жвачку и нанес ущерб в пять рублей. Как будто в давке в транспорте наступил кому-то на ногу и теперь – извиниться! Да он, на минуточку, чуть не убил человека!!!
Дима, в отличие от меня, был предельно спокоен и сосредоточен. Он внимательно смотрел на парня, словно ждал какой-то ценной информации, интересного рассказа. Он даже кивнул, призывая его продолжить!
Парень подошел ближе, не желая, чтобы свидетелями его исповеди стали все остальные, и встал по другую сторону Диминой кровати. Он колебался, не зная, с чего начать, и я решила ему помочь.
– Сложно стрелять в людей? – я взглянула ему в глаза, в упор, и мне не ничуть не было стыдно.
Дима одернул меня, но поздно. Я не жалела о сказанном. Я словно лишилась всех чувств, похожих на сострадание. Я продолжала злиться и не знала, смогу ли когда-нибудь простить или хотя бы понять этого парня.
Он перехватил мой суровый взгляд, и тотчас спрятал глаза, опуская голову и утыкаясь в пол.
– У нас у всех были измотаны нервы. К тому же Семен Михалыч сказал, что по ночам все мирные находятся в убежище, а стебачи как раз выходят в разведку. Вот мы и ходили… по ночам. Искали их. А тут вы…
Интересно, кто им сказал этот бред? Или это не бред, просто Дима не всё мне сказал? С него станется, ведь я девушка и, по его мнению, многого мне не понять – следовательно, меня нужно беречь от негативной информации.
– Никто из нас не застрахован от этой встречи. Так же, как и от пули. Когда я вступал в отряд
Я в удивлении приоткрыла рот, словно лишившись воздуха, и тотчас постаралась вернуть себе самообладание. Они убивали стебачей? Значит, Дима не рассказал мне всего… Или и сам не знает многого, что казалось мне маловероятным.
– Да неужели вы не понимаете, что зло нельзя победить, причиняя ещё большее зло! – выкрикнула я, уверенная в правоте своего суждения на все сто процентов.
– А что Вы предлагаете? – смело взглянул на меня парень, вмиг обретя решимость. – Каким ещё способом можно наказать тех, кто напал на людей, нарушил их покой, благополучную жизнь ради собственных целей? Нам надо вернуть этот город! Нам нужно искоренить этих мерзавцев, считающих себя всемогущими. Нас в разы больше! – всё больше распалялся парень.
– Во-первых, нам надо остаться в живых, – неожиданно вступил в разговор Дима.
Его голос звучал непоколебимо-спокойно, но я видела, что он немного взволнован. Видимо, информация, доведенная до нашего сведения этим парнем кое-в-чем была и для него неожиданным открытием.
– Думаю, эту тему лучше отложить на другой раз, – прервала я, опасаясь, как бы это не повредило ему ещё больше, но Дима сделал предостерегающий жест рукой и взглянул на меня с укоризной.
– Не надо делать из меня смертельно больного. Я хочу сказать о том, что обычные люди – вы в том числе, многого не знаете, – обратился он к парню. – И ты не ошибся, когда причислил меня к числу стебачей. Можно сказать, что на какую-то долю я и есть он.
Парень испуганно отшатнулся, а с соседних коек на нас тут же воззрились несколько любопытных пар глаз. Видимо, разговор заинтересовал и их, а теперь столь стремительный поворот заставил выдать себя, потому что загнал в тупик своей неожиданностью.
Диме снова пришлось рассказать всё историю, ту, что я уже знала. О его брате, об убеждениях стебачей и давлении сверху.
– Это всё крайне неожиданно, – задумался парень. – То есть ты полагаешь, что стайка неуравновешенных психов пытается овладеть нашим городом, и при этом успешно?
– Не то чтобы стайка, их гораздо больше. Несколько тысяч, насколько я знаю. Но дело даже не в этом. Они одержимы идеей. Они живут по принципу секты – есть их правильное убеждение, а все остальные, имеющие другое мнение, заблуждаются. Они не хотят убивать, иначе бы давно уже обнаружили все наши убежища и очистили город. Они дают людям шанс добровольно покинуть город, при этом создавая иллюзию небезопасности, чтобы всё выглядело как гонения, настоящая гражданская война.
– Но кому это нужно? – задал парень интересующий нас всех вопрос.