Ангел-стажёр
Шрифт:
Я внес небольшие коррективы в свое предыдущее предположение: по всей видимости, необъяснимая склонность Гения к светлым начала играть злые шутки с его окружением. Впрочем, нельзя было также исключать пагубного влияния одного из наиболее испорченных экземпляров правящего большинства на не закаленный в земных условиях разум.
– Вас не интересует, что он хочет скрыть от Вас?
– постарался я напомнить Гению цель его контакта с беглым хранителем.
– Очень интересует, - согласно закивал он.
– Но я хочу, чтобы он сам открыл мне свои секреты. Я собственно и раньше его сознание не сканировал совершенно сознательно - мне нужно его доверие.
Я с легкой обидой отметил
– Тогда подскажите мне, пожалуйста, - натянуто произнес я, - где я могу его разыскать. Мне просто на месте не стоится - так и тянет реализовать его надобность.
– Не получится, - покачал головой Гений.
– Вы Пути не знаете.
Я твердо запретил себе переспрашивать и удивленно таращить глаза. Оказалось, что после нескольких печальных экспериментов с проникновением наших сотрудников в созданную реальность, Гений решил минимизировать риск ее уничтожения. Он окружил нашу крепость полосой изощренных ловушек и препятствий, оставив между ними запутанный проход, который он назвал Путем и держал в строжайшей тайне.
– Секрет секретом остается, когда владеет им один, - пояснил он с чрезвычайно самодовольным видом.
– Я думаю, внешние охранники светлых много бы дали, чтобы заполучить его схему. Решение получилось довольно изящным: неощутимый барьер не перекрывает ни зрение, ни слух, ни обоняние - и в то же время гарантированно препятствует, с одной стороны, нашему негативному воздействию на уникальный объект, а с другой - попыткам светлых проникнуть в нашу скромную обитель.
– А что произойдет с тем, кто все же попытается его преодолеть?
– не выдержал я.
– Аннигиляция, - небрежно бросил Гений.
– Как при распылении?
– задохнулся я.
– Без какого-либо разбирательства и официального приговора? Нас же обвинят в превышении полномочий!
– А кому, Вы думаете, наш Творец поручил разработку распылителя?
– удивленно глянул на меня Гений.
– Принципы его работы - это наша интеллектуальная собственность. А количество созданных экземпляров и их модернизацию Творец не оговаривал.
– Значит, без Вас пройти через этот барьер невозможно?
– уточнил я.
– Никак, - радостно закивал он.
– Поэтому я Вас провожу. Где Вы договорились с Анатолием встретиться?
– Нигде, - замялся я, предчувствуя новые осложнения.
– Я думал прямо к нему отправиться. С Вашей любезной помощью, конечно, если бы Вы согласились указать мне дорогу к месту его пребывания.
Гений молчал какое-то время, глядя на меня с недоверчивым восхищением.
– Хотел бы я попасть однажды в обитель этой простоты, - промурлыкал он, мечтательно прикрыв глаза, и затем встряхнулся.
– Мой дорогой … Вы позволите? … Макс, мы не на земле. Здесь наше общение со светлыми практически исключено. Лишь на уровне внешней охраны наша обитель соединена с ними тоннелем - достаточно узким, чтобы избежать массированного вторжения с любой стороны. На всех остальных уровнях - особенно, необитаемых у нас - входы в нашу обитель просто замурованы. И даже здесь светлые держат под контролем большую часть нашей общей реальности. Вы хотите вот так запросто угодить к ним в руки на их территории?
Я признал необходимость возвращения на землю. И ожидания - Гений настоял на секретности моей встречи с Анатолием. Передача умения блокировать мысли светлому, сказал он, скорее всего встретит решительные возражения со стороны главы нашего отдела. Ему он сообщил, что хочет - перед важнейшей встречей - еще раз подвергнуть проверке мою безвредность для его
Наконец, почти через сутки, я снова стоял рядом с ним перед массивной дверью. Она открылась почти мгновенно - и я бы чрезвычайно гордился скоростью воссоздания картины луга и леса в своем сознании, если бы не энтузиазм Анатолия в телефонном разговоре накануне, когда мы обсуждали место встречи.
Выйдя наружу, я пошел вслед за Гением по лугу - шаг в шаг, как несколько раз повторил он. Практически на каждом из этих шагов я испытывал некое сопротивление, но, скорее всего, это была реакция сознания на риск исчезнуть, испариться, аннигилировать - причем совершенно бездарно, впустую, бесцельно, словно оступившись в топком болоте.
Сцепив зубы, я мысленно повторял себе, что это - Путь к безопасности моей дочери.
Когда луг закончился, Гений проводил меня к назначенному им же месту, и я по достоинству оценил его выбор. По дороге оказалось множество легко узнаваемых ориентиров, чтобы я без труда нашел путь назад, и с нашей стороны подойти к нему можно было скрытно, тогда как со стороны светлых большая часть пространства была открыта всем взорам.
Всю дорогу Гений сетовал на невозможность хотя бы заочного знакомства с Татьяной - открытие последней исключило его присутствие на встрече в инвертации. Указав мне издалека небольшую поляну на другом конце леса, он тут же ушел, бубня себе под нос, что любые вызовы творческой мысли лишь стимулируют ее развитие.
К концу встречи с Татьяной и Анатолием я полностью с ним согласился. Она оказалась недолгой, о чем я позаботился заранее, во время своего вынужденного ожидания на земле.
В свое время мой учитель по кодированию мыслей говорил мне, что процесс обучения, а затем и использования этого навыка идет намного проще и естественнее, если в качестве ключа к коду подобрать нечто близкое обучаемому. Нечто такое, к чему он имеет либо природную склонность, либо уже освоил в своем предыдущем опыте.
Татьяне я предложил ключ из ее земного лингвистического прошлого, и, судя по той легкости, с которой она уловила мою мысль, мой учитель оказался дважды прав: игры со словами были ей не чужды. Поэтому не прошло и получаса, как я счел свою задачу выполненной. В конце концов, меня просили научить ее лишь ставить блок, а не закреплять его, и я не имел ни малейшего желания отступать от буквы нашего договора с Анатолием.
Чего не скажешь о нем: подобно всем светлым, он был искренне убежден, что любое изначально паритетное соглашение должно заканчиваться бонусами с нашей стороны. Особенно соглашения с ним - я вспомнил слова Гения о том, что этот баловень судьбы всегда получает то, что ему нужно. Даже если для этого требуется заставить меня пройти через наглухо закрытые двери и по полному смертельных ловушек лугу.
Мое предложение ему мыслить картинами возникло именно из этого образа и спонтанно - исходя из нашего договора, я даже не задумался над ключом к его коду перед встречей. Но он принял мои слова всерьез, и на меня обрушилась вакханалия несуразных форм и кричащих красок, в которой, как в зеркале, отразилось его полное отсутствие контроля над собой. Усмехнувшись, я с готовностью поспособствовал ему в последнем, надеясь выбить его из равновесия перед более важной встречей.
Она оказалась еще значительнее, чем я ожидал. Я понял в самом ее начале, зачем Анатолию - именно ему, а не Татьяне - понадобилось научиться кодировать свои мысли. Как обычно, светлые представили нам на рассмотрение лишь то свое открытие, в природе которого разобраться без нас не смогли. А вот насильный вывод из невидимости - более того, из инвертации - они нам хвастливо продемонстрировали, оставив его секрет при себе.