Ангелотворец
Шрифт:
– Ладно, почуял.
Мерсер медлит.
– Джо, ты имеешь полное право выйти на связь со старыми знакомыми, которые в курсе иных, нелегальных аспектов этого дела. С людьми, которые держат руку на пульсе и имеют связи в околопреступных кругах.
– Нет.
– Я понимаю, что ты не в восторге от наследия Мэтью и что сношения подобного рода чреваты определенными последствиями, но…
– Нет. Я в это болото не полезу. Я – это я, я не он, не его тень, не его последователь. Не чертов наследный принц, который вернет стране
Мерсер примирительно поднимает руки.
– Хорошо. Если ты не желаешь поступиться идеалами ради собственного блага, могу ли я хотя бы надеяться, что ты не причинишь себе вред?
Джо пожимает плечами. Мерсер принимает его жест за согласие.
– Итак, как я уже говорил, – прости, что повторяюсь, – я побеседую с Джойс.
– Я могу и сам, – упрямится Джо.
– Не сомневаюсь. Но меня по крайней мере никто не ищет с целью задержать и подвергнуть допросу.
– Да меня вроде тоже.
– Еще как ищут.
– Но…
– Это уловка. Хитрость.
– Но…
– Выслушай меня, Джо. Пожалуйста. Тот факт, что ты не в розыске, теоретически может означать, что ты свободен и легко отделался. Допустим, Родни Титвистл повнимательней изучил дело и сообразил, что ты – всего лишь винтик в чужой машине, ничем не примечательный и посему никому не нужный. Однако есть и другой вариант. Он убедился, что ему нужен именно ты и никто другой, поэтому убрал твою фамилию из всех официальных документов, дабы упростить себе следующий официально неофициальный, но неофициально официальный шаг.
– И ты думаешь, что верно второе.
– Скажи, он дал тебе хоть один повод думать иначе? Только честно, положа руку на сердце. Вспоминая события этой ночи, ты действительно полагаешь, что утром все еще может утрястись?
– …Нет, – наконец признает Джо Спорк.
– Тогда Джойс позвоню я. – Мерсер медлит, словно осмысляя услышанное. – Когда ты успел стать таким безбашенным?
– Я не безбашенный. Я хочу одного: чтобы меня оставили в покое.
– Тогда веди себя потише.
Джо упрямо хмурит лоб.
– А как же НДС?
Мерсер изумленно таращит глаза.
– Что?
– НДС. Если я хочу сохранить мастерскую, все документы должны быть в порядке. Иначе у меня заберут склад.
– Джо, умоляю…
Джо Спорк сжимается, занимая оборонительную позицию и превращаясь для окружающих в человека-черепаху, готовую еще лет пятьдесят не высовываться из панциря – а там, глядишь, доводы Мерсера иссякнут и отпадут сами собой.
– Это мой дом, Мерсер.
– Я кого-нибудь пошлю за бумагами. Мы все оформим в лучшем виде. Сейчас тебе не о налогах надо думать, понимаешь?
– У меня есть обязательства, Мерсер.
Тот долго смотрит на него очень странным взглядом.
– Обязательства.
– Да.
– Перед собой? Перед Джойс? Что за обязательства такие? Я должен знать.
– Зачем?
– Они могут иметь прямое отношение к делу. Мне надо их
– Он был моим другом! – взрывается Джо. – Все проще некуда! Только теперь это не имеет значения, верно? От него было много шума и неприятностей, он втянул меня в переплет. Но он всегда готов был составить мне компанию, когда я в этом нуждался. Билли был рядом, а теперь его нет. Ясно?!
Джо успел встать, расставить ноги, вскинуть руки и поджать пальцы: стойка борца, изготовившегося к бою. Потом он вдруг замирает, опускает взгляд на свои руки и тут же прячет их за спину.
– Прости.
– Не извиняйся. Мне он тоже нравился. Редкостный был говнюк. – Мерсер выдувает воздух через зубы. – Это точно все? Никаких подводных камней, тайных интересов?
– Это все.
Дерзкая Секретарша ерзает на стуле. Ее чулки или что-то, имеющее к ним отношение, издают привлекающий внимание звук.
– Будь на то ваша воля, как бы вы сейчас поступили, мистер Спорк?
– Я волен поступать, как захочу.
– Допустим. Если бы вам ничего не угрожало, чем вы занялись бы?
– Сперва выспался бы как следует. Принял бы душ. Наведался бы в «Гартикль» – навести справки о деде. Достал бы из гаража его джазовые пластинки и чертову золотую пчелу… Разобрался бы, что тут творится!
Ого.
– Хорошо, – кивает Мерсер. – Спасибо, Полли. Джо… для таких ситуаций существуют особые правила. Ясно? Вот они: не стремись к новым знакомствам. Будь параноиком. Тебе уже показали кнут. Скоро покажут пряник. Это обман – никаких пряников нет. Мы с Полли – твои единственные друзья. Ясно?
– Да.
– Возможно, сейчас часов на десять-двенадцать наступит затишье. Заваривается какая-то очень серьезная каша, и ты приложил к ней руку, но, если ты не предпринимаешь активных попыток меня надурить… – Джо энергично мотает головой. – …то у тебя есть шанс выбраться. После вчерашнего короткого знакомства с огромным и страшным миром власти попробуй стать демонстративно недогадливым и неинтересным, закопайся, как крот, в свою нору и не высовывайся оттуда. Тогда есть исчезающе малая вероятность, что тебя больше не побеспокоят. Вряд ли, конечно… Но, чтобы это случилось, ты должен стать очень маленьким человеком.
Джо обдумывает эти слова. И – с неохотой, которую сам находит весьма странной, – кивает. Он отлично понимает эту необходимость, понимает ее даже лучше, чем блистательный Мерсер, чья жизнь усыпана мгновениями славы, шоуменства и эпизодических катастроф. Сын Мэтью сам избрал для себя путь безвестности: быть тихим, покладистым и смирно наблюдать, как жизнь обходит его стороной. Быть гибким и гнуться на ветру. Потому что в высокие деревья бьет молния, а высокую кукурузу ломает ураганом. Еще в детстве он дал себе такой зарок: я буду человеком, а не легендой.