Английские письма или история кавалера Грандисона

Ричардсон Сэмюэл

Прибытіе Графини принудило насъ перемнить нашъ разговоръ. Сей госпож отъ роду сорокъ пятой годъ въ физіономіи ея изьявлялось великое благородство и милость. По оказаніи нсколькихъ отличныхъ учтивостей о слав, которую она мн приписывала, и о побужденіи, которое она имла увриться лично о всемъ ею обо мн слышанномъ, она сказала мн нсколько словъ о Гж. Сельби, и о письм, коего она съ нетерпливостію ожидала, изъ чего я ясно усмотрла, что моя тетушка совершенно ее не увдомляла о моемъ отвт. Минуту спустя, она наклонилась къ Милади Л… которая сидла подл ее; и взявъ ее за руку, она съ нсколько минутъ говорила ей на ухо. Милади Л.… отвчала ей токмо, нтъ, сударыня. При

семъ Графиня сказала, что она весьма тому рада. Я нимало не опасаюсь, присовокупила она, по довренности открыть тайну такой пріятельниц, какъ вы.

Ахъ! любезная моя, она спрашивала у Милади Л…, я весьма въ томъ уврена, не относится ли имя сестры, какъ она слышала, когда Миссъ Грандиссонъ меня называла, къ какому ниесть намренію ея брата; а веселой и ласковой видъ, которой потомъ она на себя приняла говоря съ Гжею. Ревсъ и мною, уврялъ меня еще боле, что посл сего изьясненія ей не оставалось никакого сумннія, чтобъ я не принадлежала ея сыну, безъ всякаго препятствія со стороны Сира Карла. Нтъ въ семъ никакой подлости, любезная Люція! сколь бы чрезвычайнымъ удивленіемъ ни была я исполнена къ кому нибудь такому, коего я почитаю того достойнымъ, но сіи превосходныя сестры никогда не увидятъ меня обьятою безнадежной страстію.

Графиня взявъ меня за руку просила на минуту поговорить съ ней на един, и мы подошли къ окну. Она говорила мн весьма пространно о письм, что она ни мало не сумнвается чтобъ Гжа. Сельби не сообщила мн онаго; и не давъ мн времени отвчать, она начала говорить съ чрезвычайною благосклонностію о всхъ предполагаемыхъ ею во мн качествахъ, коихъ подтверженіе она усматривала въ моихъ рчахъ и моемъ вид. Я всячески усиливалась изъясниться на ея представленія; но предаваясь всегда ея предупрежденіямъ, и принимая нкоторыя учтивые обороты, въ коихъ она меня всегда содержала, по причин замшательства такой молодой особы, которая не осмливается признаться въ томъ, чего наиболе желаетъ, она держа меня за руку подвела къ собранію, повторяя мн, что она довольно насмотрлась, и что полагается на отвтъ, коего ожидаетъ отъ моей тетушки.

Безъ сумннія благосклонный ея видъ, благородныя и ласковыя ея обхожденія, пылкое и естественное израженіе ея чувствованій въ столь краткомъ разговор, чрезвычайную внушили во мн къ ней склонность. Колико бы я была щастлива, подумала я сама въ себ, естьлибъ могла имть такую мать, не учинясь женою ея сына. Но должна ли я отказаться съ нимъ видтся, естьли требуютъ отъ меня свиданія? наипаче когда Милади, какъ кажется, желала уврить Графиню, что другой не иметъ нималйшаго намренія… По истинн, я не желаю, чтобъ сей другой… по крайней мр, естьли… я дйствительно не знаю, любезная моя Люція, что я хотла присовокупить; но я покорно тебя прошу совершенно уврить тхъ, кои принимаютъ въ моемъ жребіи участіе, что они никогда не увидятъ меня обьятою безнадежною страстію. Нтъ, клянусь моею честію, нтъ. Они могутъ быть въ томъ удостоврены.

Но позволь мн предложить теб вопросъ, любезная Люція, вопросъ дтской, я его такимъ почитаю и теб, которая имла пленнное сердце, такъ какъ ты мн сама въ томъ призналась, но отъ сего плна щастливо освобожденное. Я сама себя съ нкотораго времени примчаю привыкшею употреблять извстныя слова, какъ на примръ, другой, нкто, онъ, тотъ, вмсто того, чтобъ прямо писать, какъ я то длала, Сиръ Карлъ, или Кавалеръ Грандиссонъ, которыя слова гораздо прнличне, хотя по истинн я говорю съ разсужденіемъ для такого человка, которой заслуживаетъ укаженіе отъ всего свта. Чтожъ я хотла теб обьявить? Не знакъ ли ето?… Ахъ, Люція! ты угрожала меня проникнутъ въ мои мысля, и не говорила ли я теб, что сама открывать буду теб оныя? Я была чистосердечна, ты можешь безъ труда тому поврить, видя что столь легкомысленные признаки не могутъ произойти отъ меня. Но естьли ты почтешь ихъ нсколько излишними; то не подвергай меня опасности, любезная моя, умолчи о нихъ передъ любезнымъ

мн семйствомъ; они изьявятъ слабость въ глазахъ однихъ; они пріобртутъ снисхожденіе отъ другихъ, поелику усмотрятъ въ томъ чистосердечіе. Меня конечно почли бы виновною, естьлибъ я къ теб писала особенно, но я ничего не имю въ сердце такого, чегобъ не готова была… я хотла сказать, въ чемъ бы мн было стыдно признаться; но я иногда думаю, что весьма мало заслуживаю стыда изъ всего того, что къ теб ни пишу. Ахъ! любезная Люція, не говори мн, чтобъ она была справедлива.

Разговоръ обратился на Сира Карла, о коемъ Милади Д… знала токмо по слуху, и котораго дружбы страстно желала, безъ всякаго соучастія, сказала она, поелику не иметъ дочери. Потомъ воспоминая по видимому о нкоторыхъ словахъ, коими я усиливалась изьяснить ей истинныя мои разположенія, она мн сказала на ухо, взирая на то, я надюсь, любезная моя, что вы не воспротивитесь моимъ желаніямъ. Вы мн не отвчаете. Знаете ли вы, что матери не любятъ неизвстностей? Вамъ неизвстна моя нетерпливость, я ей отвчала, что мн весьма многаго стоило, дабы удалиться отъ такого предложенія, которое могло бы меня съ нею соединить гораздо тсне. Какъ! любезная моя, возразила она, разв качество дочери внушаетъ въ насъ таковую скрытность? Я уврена, что вы неспособны къ такимъ притворствамъ. Разсудите, что мы дло имемъ между женщинами, и между дочерью съ матерью. Вы конечно презираете тщетные такіе обряды.

По томъ она вдругъ обратилась къ собранію. Нтъ ничего теперь для меня сумнительнаго. Не знаетъ ли кто изъ васъ, не занято ли кмъ ниесть, сердце Миссъ Биронъ? Позвольте мн отнестись къ вамъ, Миссъ Грандиссонъ. Молодыя особы обыкновенно между собою открываются. Не знаете ли вы какого ниесть человка, въ пользу коегобъ Миссъ Биронъ была предупреждена? Тетка ея Сельби писала ко мн, что она совершенно ничего не знаетъ о ея склонности.

Миссъ Грандиссонъ отвчала, что часто молодыя особы и сами ничего не знаютъ о разположеніяхъ своего сердца. Она обратясь ко мн сказала: говори, любезная моя сестрица Генріетта, отвчай за самое себя.

Не жестоко ли ето, любезная Люція? Однако для чегожъ не могу я отвчать безъ замшательства? Но чрезвычайное снисхожденіе Графини… и могу сказать, что такая презрительная злость сего Гарграфа… По истинн, посл претерпннаго мною отъ него жестокаго поступка, я уже не познаю боле саму себя.

Наконецъ сказала я, будьте уврены, сударыня, что моя тетушка вамъ не обьявила истинны. Весьма было бы не благоразумно сказать, что я отрекаюсь отъ брака, поелику я всегда сохраняла глубокое почтеніе къ сему состоянію: но со мною нечаянно случились такія прискорбія, кои возбудили во мн отвращеніе ко всмъ мужчинамъ.

Ко всмъ мужчинамъ! возразила Графиня. Я познаю токмо въ слабыхъ душахъ множество такихъ склонностей, кои совершенно неприличны вашей душ. Въ маловремянномъ моемъ пребываніи въ Лондон, мн случилось слышать, что вы имете причину жаловаться на Сира Гарграфа Поллексфена; ибо я чувствовала великое удовольствіе разговаривать о васъ: но я ничего иннаго не усматривала въ семъ маломъ нещастіи, кром подтвержденія вашего достоинства. Что должно, подумать о такой женщин, которая возъимла отвращеніе ко всему мужскому полу, за одного человка?

Наконецъ Графиня, будучи побуждаема приготовленіями къ своему отъзду, разпрощалась съ нами въ шесть часовъ, повторяя мн, что она полагается въ томъ на отвтъ Гжи. Сельби,которая отдастъ ей справедливой отчетъ о моихъ чувствованіяхъ, и что, общаясь возвратиться въ Лондонъ для препровожденія остальнаго зимняго времяни, она приложитъ вс свои старанія къ тому, чего боле всего въ свт желаетъ.

Миссъ Грандиссонъ весьма чувствительно укоряла меня въ молчаніи, касательно писемъ моея тетки. Я чрезвычайно была терзаема тми прискорбіями, кои не оставляли мн ни единой минуты покоя, и между коими я почитала за новое смущеніе, безпокоящіе меня предложенія Графини.