Английский язык с Г. Уэллсом "Человек-невидимка"

Wells H. G.

‘One could make an animal — a tissue — transparent (можно сделать животное/живое существо — ткань — прозрачным)! One could make it invisible (можно сделать его невидимым)! All except the pigments — I could be invisible (все, кроме пигментов — я мог бы стать невидимым)!’ I said, suddenly realising what it meant to be an albino with such knowledge (сказал я, внезапно осознавая, что значит быть альбиносом, обладая таким знанием). It was overwhelming (я был ошеломлен; tooverwhelm— ошеломлять, поражать; переполнять, овладевать /о чувствах/; уст. переворачивать кверх ногами). I left the filtering I was doing (я бросил фильтрование, которым занимался), and went and stared out of the great window at the stars (подошел к большому окну и посмотрел на звезды). ‘I could be invisible (я

мог бы быть невидимым)!’ I repeated (повторил я).

“To do such a thing would be to transcend magic (осуществить подобное означало превзойти волшебство). And I beheld, unclouded by doubt (и я увидел, свободный от сомнений; to behold; unclouded — безоблачный; cloud — облако), a magnificent vision of all that invisibility might mean to a man (великолепную картину всего того, что невидимость может означать = датьчеловеку) — the mystery, the power, the freedom (таинственность, могущество, свободу; power — сила, могущество; власть). Drawbacks I saw none (недостатков я не видел никаких; drawback—препятствие; помеха; недостаток, отрицательная сторона: «тянуть/оттягивание назад»). You have only to think (только подумайте)! And I, a shabby, poverty-struck (я, жалкий, нищий: «пораженный бедностью»; to strike — ударять; поражать), hemmed-in demonstrator (притесняемый лаборант; to hem in — окружать), teaching fools in a provincial college (обучающий дураков в провинциальном колледже), might suddenly become — this (вдруг могу стать этим /невидимым и всемогущим/). I ask you, Kemp if you (я спрашиваю вас = скажите, Кемп, вот если бы вы)... Anyone, I tell you, would have flung himself upon that research (любой, говорю вам = поверьте, принялся бы решительно за такое исследование: «бросился бы…»).

knowledge [`nOlIG], provincial [prq`vInS(q)l], research [rI`sq:C]

‘One could make an animal — a tissue — transparent! One could make it invisible! All except the pigments — I could be invisible!’ I said, suddenly realising what it meant to be an albino with such knowledge. It was overwhelming. I left the filtering I was doing, and went and stared out of the great window at the stars. ‘I could be invisible!’ I repeated.

“To do such a thing would be to transcend magic. And I beheld, unclouded by doubt, a magnificent vision of all that invisibility might mean to a man — the mystery, the power, the freedom. Drawbacks I saw none. You have only to think! And I, a shabby, poverty-struck, hemmed-in demonstrator, teaching fools in a provincial college, might suddenly become — this. I ask you, Kemp if you... Anyone, I tell you, would have flung himself upon that research.

“And I worked three years (я работал три года), and every mountain of difficulty I toiled over showed another from its summit (и каждая гора трудности, которую я преодолевал, открывала другую за своей вершиной = за каждым преодоленным препятствием возникало новое; totoil— усиленно трудиться над /чем-либо/; выполнять тяжелую работу; с трудом продвигаться). The infinite details (бесконечные/несметные детали)! And the exasperation (раздражение)! A professor, a provincial professor, always prying (профессор, провинциальный профессор, который вечно следит за тобой). ‘When are you going to publish this work of yours (когда вы собираетесь опубликовать свою работу)?’ was his everlasting question (был его постоянный: «постоянно продолжающийся» вопрос). And the students, the cramped means (а студенты, а нужда: «стесненные средства»; cramp — спазм, судорога; tocramp — вызывать судорогу, спазмы; ограничивать, связывать, стеснять)! Three years I had of it (три года всего этого…) —

“And after three years of secrecy and exasperation (и после трех лет скрытности и раздражения), I found that to complete it was impossible — impossible (я понял, что завершить исследование невозможно — невозможно).”

“How (почему)?” asked Kemp.

“Money (деньги),” said the Invisible Man, and went again to stare out of the window (сказал

Невидимка, снова подошел к окну стал глядеть в него).

He turned around abruptly (он резко обернулся).

“I robbed the old man — robbed my father (я ограбил старика, ограбил своего отца).

“The money was not his, and he shot himself (деньги были не его, и он застрелился).”

mountain [`mauntIn], infinite [`InfInIt], secrecy [`sJkrIsI]

“And I worked three years, and every mountain of difficulty I toiled over showed another from its summit. The infinite details! And the exasperation! A professor, a provincial professor, always prying. ‘When are you going to publish this work of yours?’ was his everlasting question. And the students, the cramped means! Three years I had of it —

“And after three years of secrecy and exasperation, I found that to complete it was impossible — impossible.”

“How?” asked Kemp.

“Money,” said the Invisible Man, and went again to stare out of the window.

He turned around abruptly.

“I robbed the old man — robbed my father.

“The money was not his, and he shot himself.”

Chapter 20 (глава двадцатая)

At the House in Great Portland Street (в доме на Грейт-Портленд-cтрит)

For a moment Kemp sat in silence (с минуту Кемп сидел молча), staring at the back of the headless figure at the window (глядя в спину безголовой фигуры у окна). Then he started, struck by a thought, rose (затем он вздрогнул, пораженный какой-то мыслью, встал), took the Invisible Man’s arm, and turned him away from the outlook (взял Невидимку за руку и отвел его от окна; outlook — вид, перспектива; наблюдательный пункт).

“You are tired (вы устали),” he said, “and while I sit, you walk about (я сижу, а вы ходите; to walk about — расхаживать, прогуливаться). Have my chair (садитесь на мой стул).”

He placed himself between Griffin and the nearest window (Кемп расположился между Гриффином и ближайшим окном).

For a space Griffin sat silent, and then he resumed abruptly (некоторое время Гриффин сидел молча, затем внезапно продолжил):

headless [`hedlIs], resumed [rI`zjHmd], abruptly [q`brAptlI]

For a moment Kemp sat in silence, staring at the back of the headless figure at the window. Then he started, struck by a thought, rose, took the Invisible Man’s arm, and turned him away from the outlook.

“You are tired,” he said, “and while I sit, you walk about. Have my chair.”

He placed himself between Griffin and the nearest window.

For a space Griffin sat silent, and then he resumed abruptly:

“I had left the Chesilstowe cottage already (я уже покинул дом в Чезилстоу),” he said, “when that happened (когда это случилось). It was last December (это было в декабре прошлого /года/). I had taken a room in London, a large unfurnished room in a big ill-managed lodging-house (я снял комнату в Лондоне, большую комнату без мебели в огромном плохо управляемом =запущенном доме; lodging-house— дом с меблированными комнатами для сдачи в наем; tofurnish— снабжать; доставлять, предоставлять; отделывать, оснащать, обставлять /мебелью/, меблировать) in a slum near Great Portland Street (в трущобном квартале рядом с Грейт-Портленд-стрит). The room was soon full of the appliances I had bought with his money (эта комната скоро заполнилась аппаратами, которые я купил на его /отцовские/ деньги; tobuy; toapply— применять, использовать, употреблять); the work was going on steadily, successfully, drawing near an end (работа продолжалась непрерывно, успешно, приближаясь к завершению). I was like a man emerging from a thicket (я был как человек, выходящий из чащи; thicket— чаща, заросли, дебри), and suddenly coming on some unmeaning tragedy (и неожиданно столкнувшийся с бессмысленной трагедией). I went to bury him (я поехал похоронить отца).