Английский язык с Г. Уэллсом "Человек-невидимка"

Wells H. G.

“I could scarcely believe I had done it (мне едва верилось, что я сделал это). I put my hand into the emptiness (я сунул руку в пустоту), and there was the thing as solid as ever (и там была ткань, столь же плотная, как и раньше). I felt it awkwardly, and threw it on the floor (я неловко потрогал ее и уронил на пол). I had a little trouble finding it again (мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы снова ее отыскать; trouble— беспокойство; труд, усилие, хлопоты).

“And then came a curious experience (а потом произошел любопытный случай). I heard a miaow behind me, and turning (я услышал мяуканье за спиной, обернулся), saw a lean white cat, very dirty (и увидел тощую белую кошку, очень грязную), on the cistern cover outside the window (на

крышке бака для воды за окном; cistern — цистерна, резервуар, бакдляводы/обычнонакрышедома/). A thought came into my head (у меня появилась мысль). ‘Everything ready for you (все готово для тебя),’ I said, and went to the window, opened it, and called softly (сказал я, подошел к окну, открыл его и мягко, ласково позвал /кошку/).

awkwardly [`LkwqdlI], floor [flL], saw [sL], cistern [`sIstqn]

“I could scarcely believe I had done it. I put my hand into the emptiness, and there was the thing as solid as ever. I felt it awkwardly, and threw it on the floor. I had a little trouble finding it again.

“And then came a curious experience. I heard a miaow behind me, and turning, saw a lean white cat, very dirty, on the cistern cover outside the window. A thought came into my head. ‘Everything ready for you,’ I said, and went to the window, opened it, and called softly.

“She came in, purring (она вошла, мурлыча) — the poor beast was starving (бедное животное умирало от голода) — and I gave her some milk (и я дал ей молока). All my food was in a cupboard in the corner of the room (все мои продукты хранились в буфете, в углу комнаты). After that she went smelling round the room (после этого /вылакав молоко/, она обошла комнату, обнюхивая /углы/), evidently with the idea of making herself at home (очевидно, думая, что останется здесь жить; to make oneself at home — чувствоватьсебякакдома). The invisible rag upset her a bit (невидимая тряпка немного встревожила ее; to upset — расстраивать, выводить из душевного равновесия, огорчать); you should have seen her spit at it (видели бы вы, как она зашипела на нее; to spit — плевать/ся/; фыркать, шипеть/окошке/)! But I made her comfortable on the pillow of my truckle-bed (но я удобно устроил ее на подушке своей низкой кровати; truckle-bed — низенькаякроватьнаколесиках, наденьзадвигающаясяподболеевысокуюкровать). And I gave her butter to get her to wash (дал ей масла, чтобы она позволила вымыть себя).”

“And you processed her (и вы подвергли ее процессу)?”

“I processed her (да, подверг). But giving drugs to a cat is no joke, Kemp (но напоить кошку препаратами — это не шутка, Кемп; drug — медикамент, лекарство; лекарственный препарат; наркотик)! And the process failed (и опыт не совсем удался; tofail— потерпеть неудачу; быть неадекватным; не сбываться, обманывать ожидания, не удаваться).”

“Failed (не совсем удался)!”

“In two particulars (по двум пунктам; particular— частность, деталь). These were the claws and the pigment stuff, what is it (это когти и пигмент, как его)? — at the back of the eye in a cat (на задней стенке кошачьего глаза). You know (помните)?”

“Tapetum (тапетум /флуоресцирующая оболочка глаза кошки и других животных/).”

starving [`stRvIN], comfortable [`kAmf(q)tqbl], tapetum [tq`pJtqm]

“She came in, purring — the poor beast was starving — and I gave her some milk. All my food was in a cupboard in the corner of the room. After that she went smelling round the room, evidently with the idea of making herself at home. The invisible rag upset her a bit; you should have seen her spit at it! But I made her comfortable on the pillow of my truckle-bed. And I gave her butter to get her to wash.”

“And you processed her?”

“I processed her. But giving drugs to a cat is no joke, Kemp! And the process failed.”

“Failed!”

“In two particulars. These were the claws and the pigment stuff, what is it? — at the back of the eye in a cat. You know?”

“Tapetum.”

“Yes, the tapetum (да,

тапетум). It didn’t go (он не исчез). After I’d given the stuff to bleach the blood and done certain other things to her (после того, как я ввел средство для обесцвечивания крови и проделал над ней другие определенные процедуры; to bleach — отбеливать; обесцвечивать), I gave the beast opium (я дал ей опиума), and put her and the pillow she was sleeping on, on the apparatus (и поместил вместе с подушкой, на которой она спала, в аппарат). And after all the rest had faded and vanished (после того, как все остальное поблекло и исчезло), there remained two little ghosts of her eyes (остались только два маленьких неясных пятнышка ее глаз).”

“Odd (странно)!”

“I can’t explain it (не могу этого объяснить). She was bandaged and clamped, of course — so I had her safe (она была забинтована и зафиксирована, конечно, для безопасности = чтобы не убежала); but she woke while she was still misty, and miaowed dismally (но она проснулась, когда еще не совсем исчезла: «была нечеткой», и жалобно замяукала; dismally— мрачно; печально, уныло), and someone came knocking (и тут кто-то застучал в дверь). It was an old woman from downstairs (это была старуха снизу), who suspected me of vivisecting (которая подозревала меня в занятиях вивисекцией) — a drink-sodden old creature (спившееся старое создание; sodden— промокший, влажный; отупевший /от усталости, пьянства/), with only a white cat to care for in all the world (у которого на всем свете не было никого, кроме белой кошки; tocarefor— заботиться, ухаживать за). I whipped out some chloroform (я быстро достал хлороформ), applied it (применил его), and answered the door (и открыл дверь).

certain [`sq:t(q)n], opium [`qupIqm], miaowed [mJ`aud], chloroform [`klLrqfLm]

“Yes, the tapetum. It didn’t go. After I’d given the stuff to bleach the blood and done certain other things to her, I gave the beast opium, and put her and the pillow she was sleeping on, on the apparatus. And after all the rest had faded and vanished, there remained two little ghosts of her eyes.”

“Odd!”

“I can’t explain it. She was bandaged and clamped, of course — so I had her safe; but she woke while she was still misty, and miaowed dismally, and someone came knocking. It was an old woman from downstairs, who suspected me of vivisecting — a drink-sodden old creature, with only a white cat to care for in all the world. I whipped out some chloroform, applied it, and answered the door.

‘Did I hear a cat (я слышала /мяуканье/ кошки)?’ she asked. ‘My cat (уж не моей ли)?’ ‘Not here (не здесь = здесь кошек нет),’ said I, very politely (сказал я очень вежливо). She was a little doubtful and tried to peer past me into the room (она немного сомневалась и попыталась заглянуть мимо меня в комнату); strange enough to her no doubt (/показавшуюся/ ей весьма странной, несомненно) — bare walls, uncurtained windows (голые стены, окна без занавесок), truckle-bed, with the gas engine vibrating (кровать, вибрирующий газовый двигатель), and the seethe of the radiant points (быстрое мелькание сияющих точек; seethe— кипение, волнение), and that faint ghastly stinging of chloroform in the air (и этот слабый неприятный жгучий запах хлороформа в воздухе; tosting— жалить, жечь). She had to be satisfied at last and went away again (наконец, ей пришлось удовлетвориться /этим/, и она снова ушла).”