Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Толстой Лев Николаевич

<Алексй Александровичъ былъ высокообразованный чиновникъ, и потому онъ и на минуту не сомнвался въ плодотворности нетолько своей служебной дятельности, но и вновь предпринятой имъ воспитательной. Какъ въ служб опорой въ томъ, что онъ длаетъ важное и плодотворное дло, служило ему то, что онъ длаетъ дло вмст съ самыми важными въ мір людьми, считаемыми общественнымъ мнніемъ высшими, такъ и въ воспитаніи сына онъ былъ увренъ, что длаетъ дло, потому что поставилъ себя въ сообщество со всми самыми важными лицами, занимавшимися и занимающимися воспитаніемъ.>

* № 144 (кор. № 117).

<Такими постыдными воспоминаніями, которыя, не заключая въ себ ничего дурного, мучаютъ боле, чмъ воспоминанія преступлений, было для Алекся Александровича воспоминаніе о томъ времени, когда Анна открыла ему все и онъ колебался о томъ, вызвать или не вызвать на дуэль Вронскаго. Теперь ему казалось, противно всмъ его убжденіямъ, что надо было вызвать, и другое то — когда Бетси и Степанъ Аркадьевичъ завертли его и уговорили отпустить жену. Ему казалось теперь, что этаго не надо было длать. Но онъ отгонялъ отъ себя эти воспоминанія и т поправки прошедшему, которыя онъ длалъ. Все это было сдлано, и кончено и непоправимо. И потому онъ убждалъ себя, что это было хорошо. Онъ поступилъ руководясь вчными законами любви и прощенія обидъ, и

потому это не могло быть дурно. То мучительное чувство стыда, которое томило его, онъ считалъ остаткомъ слабости, respect humain, и боролся съ нимъ. Чтобы не мучиться своимъ настоящимъ положеніемъ, онъ говорилъ себ, что интересы его не въ этой жизни, а въ будущей, что поступокъ, если и мучаетъ его въ этой жизни, то долженъ радовать его по отношенію къ будущей жизни. И онъ врилъ въ это всей душой. Врилъ и въ то, что у него нтъ интересовъ въ этой жизни, что онъ скоро умретъ, и тогда вс эти воспоминанія будутъ имть для него совсмъ другое значеніе. Но сколько онъ не старался уврить себя въ этомъ, пока онъ живъ, врное чувство жизни показывало ему, что онъ дурно устроилъ свою жизнь, что онъ виноватъ въ этомъ и не будетъ имть ни минуты покоя. То, что это зачтется ему тамъ, ни на одинъ волосъ не облегчало его положенія, какъ будто связи между той и этой жизнью не могло быть и эта жизнь въ себ носила свои награды и наказанія.> [1519]

1519

Зачеркнуто: Это послднее время Алексй Александровичъ, благодаря своему несчастію и годамъ, пришелъ въ то состояніе, когда человкъ вдругъ опоминается.

* № 145 (рук. № 88).

Анна и Вронскій ужъ вторую недлю жили въ Петербург, гд ихъ задержалъ раздлъ Вронскаго съ братомъ, для котораго все было приготовлено, но при которомъ явились неожиданныя затрудненія. Дло раздла не задержало бы ихъ въ Петербург, если бы при этомъ у обоихъ не было личнаго задушевнаго желанія быть въ Петербург. Кром того сильнаго и все боле и боле усиливающегося желанія Анны увидть сына, у нихъ было общее обоимъ странное невысказываемое желаніе: испытать общество своихъ прежнихъ знакомыхъ, какъ они будутъ относиться къ ихъ новому положенію. Испытывать, казалось, нечего было; имъ, опытнымъ свтскимъ людямъ, должно было знать впередъ, какъ будетъ смотрть на нихъ общество; но они, не говоря другъ другу объ этомъ, теперь оба испытывали общество, не перемнилось ли оно. И оба одинаково больше интересовались общественнымъ прогрессомъ, смутно предполагая, что ихъ положеніе при прогресс общества можетъ представляться инымъ, чмъ оно представлялось прежде. Не признаваясь въ этомъ другъ другу, они оба находились въ тяжеломъ положеніи.

Можно просидть нсколько часовъ сряду, поджавши ноги, въ одномъ и томъ же положеніи, если знаешь, что ничто не помшаетъ перемнить положеніе и вытянуть ноги; но если человкъ знаетъ, что онъ долженъ сидть такъ съ поджатыми ногами и не можетъ ихъ вытянуть, то то самое положеніе, которое въ первомъ случа было даже пріятнымъ, становится мучительнымъ, вызывая настоящія судороги въ ногахъ.

Можно жить спокойно безъ свта, безъ знакомыхъ, если знать, что нтъ никакихъ препятствій для веденія свтской жизни; но знать, что свтъ закрытъ, то это лишеніе покажется страданіемъ.

То, что испытывали Вронской и Анна, было хуже этаго: они испытывали сомнніе въ томъ, закрытъ или не закрытъ для нихъ свтъ, и если закрытъ, то насколько. Для обоихъ ихъ, находившихся всегда въ томъ положеніи, что и въ голову имъ никогда не приходилъ вопросъ о томъ, хочетъ или не хочетъ тотъ или другой быть знакомымъ, это положеніе сомннія было мучительно и унизительно.

* № 146 (рук. № 90).

Пріхавъ въ Петербургъ, [1520] Вронскій съ Анной остановились въ одной изъ лучшихъ гостинницъ, Вронскій отдльно въ нижнемъ этаж, Анна наверху въ большомъ отдленіи. Первый визитъ Вронскаго былъ къ брату. Тамъ онъ засталъ пріхавшую изъ Москвы мать. Мать и невстка были сдержаны относительно его и ни словомъ не упомянули о его связи съ Анною. Братъ же, на другой день пріхавъ утромъ къ Вронскому, самъ спросилъ его о Анн. Вронскій прямо сказалъ ему, что онъ смотритъ на свою связь съ Анной какъ на бракъ, что онъ надется уговорить ее принять разводъ, предлагаемый ее мужемъ, и тогда женится на ней, а до тхъ поръ считаетъ ее такою же своей женой, какъ и всякую жену, и проситъ его такъ передать матери и своей жен.

1520

Зачеркнуто: съ цлью раздла, Вронскій былъ у брата и часто видлся съ нимъ. Братъ прізжалъ и къ нему въ <большое отдленіе> небольшой номеръ въ нижнемъ этаж лучшей Петербургской гостинницы, которую онъ занималъ. Само собою разумется, что свтъ былъ открытъ для Вронскаго, но онъ чувствовалъ, что всякій шагъ его одного въ свт только больше закрываетъ двери свта для Анны. Онъ зналъ,

— Если свтъ не одобряетъ этаго, то мн совершенно все равно, — сказалъ Вронскій. [1521]

Старшій [1522] понялъ, что оговаривать уже нельзя, и вмст съ Алексемъ пошелъ къ Анн.

Вронскій при брат говорилъ, какъ и при всхъ, Анн вы и обращался съ нею какъ съ [1523] близко знакомою, но было подразумваемо, что братъ знаетъ ихъ отношенія, и говорилось о томъ, что Анна детъ въ имніе Вронскаго.

1521

Зачеркнуто: Вронскій и былъ вмст съ нимъ наверху въ большомъ отдленіи, которое занимала Анна.

1522

Зач.: ничего не понялъ изъ того, что говорилъ Алексй, кром того,

1523

Зач.: свтско[й]

Изъ другихъ знакомыхъ Вронскаго бывшій товарищъ его Вреде былъ [1524] также наверху у Анны и былъ въ тхъ же отношеніяхъ. Остальные мущины встрчались съ Вронскимъ, бывали у него, но ни словомъ не упоминали о его отношеніяхъ къ Анн. [1525]

Несмотря на всю свою свтскую опытность, Вронскій вслдствіи

фальшиваго положенія, въ которомъ онъ находился, былъ въ странномъ заблужденіи. Казалось, ему надо бы понимать, что свтъ закрытъ для него съ Анной, но теперь въ голов его бродили какія то неясныя соображенія о томъ, что такъ было только встарину, но что теперь, при быстромъ прогресс (онъ незамтно для себя теперь былъ сторонникомъ всякаго прогресса), что теперь взглядъ общества на вопросъ, о томъ, будутъ ли они приняты въ обществ, еще не ршенъ. «Разумется, — думалъ онъ, — свтъ придворный и т. п. не приметъ ее, но порядочные люди, близкіе, могутъ понять это какъ слдуетъ». И онъ испытывалъ свтъ и его отношеніе къ себ и къ Анн. Но очень скоро онъ замтилъ, что свтъ былъ боле даже чмъ когда нибудь открытъ для него лично, но что въ игр въ кошку-мышку руки, поднятыя для него, тотчасъ же опускались передъ Анной, [1526] и потому онъ одинъ никуда не здилъ, а если здилъ, то только для того, чтобы узнать, пропустятъ ли ее за нимъ.

1524

Зач.: съ Серпуховскимъ

1525

Зач.: Къ ней же пріхали изъ мущинъ только Тушкевичъ, близкій человкъ княгини Бетси, и Облонскій, петербургскій двоюродный братъ Анны.

1526

Зач.: Кром того что она мучалась своимъ одиночествомъ, онъ зналъ, что ей нужны были отношенія съ равными себ женщинами, и онъ возлагалъ въ первое время большія надежды на невстку Лизу. Ему

Первую попытку онъ сдлалъ съ женою брата. Матери, начавшей усовщевать его, онъ отвтилъ, что его ршеніе неизмнно, а что если она хочетъ оставаться съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ, то онъ проситъ ее никогда не отзываться презрительно о женщин, которую онъ любитъ и уважаетъ. Онъ возлагалъ большія надежды на Лизу; ему казалось, что [1527] она не броситъ камня и съ своимъ золотымъ сердцемъ, простотой и ршительностью подетъ къ Анн и приметъ ее.

Но Лиза упорно молчала и избгала всего, касавшагося Карениной, краснла, когда разговоръ [1528] угрожалъ склониться къ новому положенію Алекся.

1527

Зачеркнуто: Лиза уже наврно

1528

Зач.: замолкалъ между ними, какъ будто она боялась какого-то разговора между ними, и никогда ни одного слова не говорила про Карениныхъ. Когда

На другой день своего прізда Вронскій [1529] прямо высказалъ ей свое желаніе. Она [1530] выслушала его и отвчала:

— Ты знаешь, Алексй, какъ я люблю тебя, и готова все для тебя сдлать, но я молчала потому, что знала, что не могу теб и Анн Аркадьевн помочь, — сказала она, особенно старательно выговоривъ «Анна Аркадьевна». — Не думай, пожалуйста, чтобы я осуждала: никогда; можетъ быть я на ея мст и хуже бы была, но ты пойми, что я не могу этаго сдлать. У меня дочери растутъ, и я должна жить въ свт для мужа. Ну, я пріду къ Анн Аркадьевн. Она пойметъ, что я не могу ее звать къ себ или должна это длать тайно. Это ее же оскорбитъ. Я не могу, Алексй, пожалуйста, не проси меня и пойми.

1529

Зач.: замтивъ, что она избгаетъ этого разговора, онъ

1530

Зач.: спокойно, но твердо сказала ему:

И Вронскій понялъ. [1531] Онъ особенно понялъ это посл того, какъ Бетси, одна изъ прежнихъ знакомыхъ, пріхала къ Анн. Она, очевидно, считала свой пріздъ къ ней геройскимъ поступкомъ и наивно высказала это. Она пробыла не боле десяти минутъ, разговаривая о свтскихъ новостяхъ, и, узжая, сказала:

— Вы не сказали однако, когда разводъ, потому что вы не можете же оставаться въ этомъ положеніи. Положимъ, я забросила свой колпакъ черезъ мельницы, но другіе поднятые воротники васъ будутъ бить холодомъ, пока вы не женитесь. И это такъ просто теперь, ca se fait. [1532] Такъ вы въ пятницу дете? Надюсь, увидимся, до свиданья. [1533]

1531

Зач.: какъ совершенно права была Лиза.

1532

[это делается.]

1533

Зачеркнуто: Посл этихъ отношеній съ невсткой Лизой и съ княгиней Бетси Вронскій и Анна поняли то, что они и знали прежде, — что свтъ совершенно закрытъ для нихъ. То, что мущины, братъ Вронскаго и друзья, здили къ нимъ, только очевидне и болзненне высказывало имъ ихъ отверженность. Самыя ничтожныя слова и обстоятельства мучительно дйствовали на нихъ. <То, что когда разговоръ склонялся къ служебнымъ перемнамъ, въ которыхъ Алексй Александровичъ участвовалъ, разговаривающіе замолкали, то, что женатые знакомые никогда не говорили о своихъ женахъ, то, что предложеніе ложи бель-этажа или ужина въ гостинниц, которыя казались бы прежде самыми легкими, невинными удовольствіями, ужасали ее и Вронскаго по тому сходству съ извстными женщинами, которое это могло бы вызвать.

Самое, казалось, не имющее къ вопросу о свт отношенія дло туалета вызывало въ Анн самыя мучительныя соображенія опять по возможности сходства.>

Въ томъ, что знакомые очевидно отъискивали предметы разговоровъ <такихъ, въ которыхъ бы не было упоминанія о томъ, о чемъ нельзя говорить,> и, очевидно, были осторожны, былъ намекъ. Въ томъ, что женатые знакомые, точно сговорившись, никогда не говорили о своихъ женахъ, былъ намекъ. Въ томъ, что никто не предлагалъ Анн хать въ театръ слушать новую знаменитость, былъ намекъ.

Ногъ нельзя было вытянуть, и оба чувствовали судороги. Казалось бы, проще всего было ухать изъ Петербурга, не дожидаясь конца раздла, но Анна, какъ бы нарочно, чтобы помучать себя, объявила, что она не удетъ, не кончивъ раздла и не увидавъ сына.