Античный театр

Каллистов Дмитрий Павлович

– Пахнет флоксами и бархатцами, – принюхивалась Даша. – Там сад? Настоящий небесный сад?

– Неужели это новая земля! – ахнул Жан. – Я открыть контьинент! Контьинент, которого нет ни на одной карта! Друзья, на новую землю я обязан наступать первым.

– Зачем? – почесал затылок Ваня.

– Чтобы дать ей имя, конечно, – удивился Жан. – Это закон всех первооткрывателей!

Он сбросил балласт, чтобы подняться немного выше, и умудрился привести шар прямо к цветущему облаку.

– Итак, дорогая Француаза! Я готов посвятить эту земля тьебе. – Жан

перекинул ногу через борт корзины, готовясь насладиться моментом.

Ване было не понять всех этих первооткрывательских премудростей. Облако не континент – это раз. Прилетели они сюда не для того, чтобы какую-то Француазу радовать – это два. Ну и от ветра постоянства ждать не приходится, а значит, лучше поспешить, пока он не унёс воздушный шар, – это три. Ваня подхватил Дашу за талию и опустил на небесную перину.

– Но, но! – крикнул Жан. – На её место должен быть я! Ваня, как ты мог?! Не ожидать от тебя такой предатьельство... Я объяснять! Я говорить! Я...

Ваня спрыгнул к Даше и с удивлением отметил, что облако немного пружинило.

– Жан, ты с нами?

Жан забрался обратно в корзину и сделал шаг от борта.

– Нет смысл в этом! Ты всё испортить... Такой момент испортить!

– Да и куда ты его зовёшь? – фыркнула лошадка. – Спинку мне кто чесать будет?

Жан демонстративно взмахнул шарфом и повернулся к ней.

– С превеликий удовольствием, мадам!

– Ты топай, Иван, топай, – лошадка подставила Жану правый бок и запыхтела от наслаждения. – Но бесплатный совет тебе в дорогу дам. Пойдёшь прямо, попадёшь, куда надо. Если не дурак, то не заблудишься.

– Ну, облако-то невелико, – Ваня взял Дашу за руку и впервые отметил про себя, насколько её ладонь на самом деле маленькая. – Держись меня, Огневушечка. Кто знает, какие они... Птицы Гамаюн и Алконост.

Глава 26

Прекрасный выбор

Небесный сад был очень похож на земной, но с отличиями: цветы казались не такими яркими, а деревья – полупрозрачными. Если приглядеться, то можно было заметить, как по их стволам и веткам перемещался голубой сок. Он поднимался от корней и расходился к листьям, заставляя каждый из них немного светиться. Ваня с Дашей шли сквозь небесный сад, и тот раздвигался перед ними, пропуская гостей всё дальше, всё глубже. Вот уже и не видно позади воздушного шара.

– Вань, это река шумит? – спросила Даша.

Впереди под плакучими ивами клубилась облачная дымка, а на ней, как на волнах, покачивался плот. Ваня помог Даше забраться на него и взял длинный шест, который был здесь вместо весла. Он занёс шест над небесной рекой и опустил вниз, чтобы оттолкнуться от дна. Плот чуть скрипнул и пришёл в движение.

– Постарайся сидеть спокойно, а то перевернёмся, – предупредил Ваня шёпотом.

Говорить в полный голос ему почему-то не хотелось. На небесной реке было тихо. Даша говорила про плеск воды, но Ваня его не слышал. Может и вправду, когда учишься без глаз жить, мир громче звучит? Ваня прикрыл

веки и попробовал сосредоточиться. Он опустил шест в воду – раздался едва уловимый «бульк», зашелестели ветви ивы, будто кто-то пером по бересте водил. Сердце застучало мерно и отчётливо. И как только Ваня раньше не замечал, насколько оно у него громкое?

– Ты опять мерила мои платья!

Ваня вздрогнул и открыл глаза. Пока он слушал мир, плот прибило к ажурному мосту. На нём раскачивались на качелях две самых необычных птицы, каких только можно представить. У обеих роскошное яркое оперение и такие же яркие хохолки. Присмотревшись к ним внимательнее, Ваня понял: это не просто птицы, это девы- птицы... Значит, это и есть Алконост и Гамаюн.

– Твои платья? – дева-птица с зелёным оперением посмотрела с презрением на сестру. – Ну вот ещё! Зачем они мне? У меня есть вкус!

– Ладно, я не против, – ответила ей та. – Примерь, почувствуй себя великолепной. Если влезешь, конечно...

– Почему бы мне не влезть? Мы с тобой двойняшки.

Дева-птица с розовым оперением ткнула в сестру блестящим длинным когтем.

– Ага, призналась! Вот куда мои вещи пропадают!

– Ты уже счёт им потеряла! По пять раз в день оперение меняешь.

– Поэтому-то все на меня хотят походить! Мне сама Жар-птица завидует.

– У меня, между прочим, тоже поклонники есть, – парировала розовая дева-птица. – Финист Ясный Сокол, например. – И она рассмеялась странным смехом, больше похожим на воронье карканье.

– Ты что, поверила, что Сокол позарится на такую невзрачную? – усмехнулась её сестра.

– Я взрачная! – возразила дева-птица.

– Неуклюжая, – не унималась её двойняшка.

– Я уклюжая!

– Нелепая.

– Я лепая!

Ваня не выдержал и подал голос:

– Эй, не ссорьтесь. Вы одинаковые!

– Что-о-о?! – Обе девы-птицы вмиг распушили перья. Их глаза налились красным, когти удлинились, а из-за спин выросли мощные крылья.

Даша потянула Ваню за край кителя и прошептала:

– Нельзя такое девушкам говорить...

Ваня откашлялся и поспешил исправиться:

– Я хотел сказать, одинаково неповторимые! Простите, дамы. Дорога дальняя, голова усталая, язык заплетается.

Девы-птицы успокоились и повернулись друг к другу.

– Наорала на тебя, сестричка... – сказала та, что в розовом. – Ты уж прости.

– Это я виновата, – помотала головой та, что в зелёном. – Столько устриц съела, аж тошнит.

– Это же белковое отравление! С ним не шутят...

Ване снова пришлось кашлянуть, иначе потом и слова некуда будет вставить:

– Я посол земной страны. У меня есть для вас превосходное... Хм... предложение...

Девы-птицы спустились с качелей и подошли к перилам моста. Их движения были неспешными, величественными, а ещё синхронными.

– Какое, добрый друг? – медовым голосом спросила одна из них.

– Ваня... – в голосе Даши слышалась тревога.

– Ну чего тебе? – рассердился Ваня. – Переговоры идут, не мешай.

Но Даша не собиралась отступать.