Античный театр
Шрифт:
– Так, всё! – Ваня набрал в грудь побольше воздуха и крикнул: – Пилите мне ноги! Пилите, кому говорю?! Одну. Нет, половину. Да ладно, всю давайте! Всю! Слышите? Давайте обе! На обе согласен! Вот черти... Даша, скажи, что пошутила! Эй, гмуры, остановите их. Вы...
На языке вертелось обидное ругательство, но Ване заткнули рот кляпом и обрекли молча созерцать, как разъярённый Аметист носился по мосту, размахивая древком направо и налево. Ваня мычал и рычал, готовый разорвать тут всех, но верёвка была крепкой, а гмуры, похоже, ничего не
– Ну держись, девочка, – усмехнулся Аметист. – Пора заканчивать этот спектакль!
Он ударил наотмашь, но Даша больше не уворачивалась, а вместо того поставила блок. Аметист, похоже, удивился тому, что попал. Он снова занёс древко, и снова блок. Удар-блок. Ещё один удар – ещё один блок. Аметист запыхтел и отступил на шаг, чтобы отдышаться. Его движения, и без того неточные, теперь стали совсем беспорядочными. Даша воспользовалась этим и атаковала. Посох врезался Аметисту в живот, заставив согнуться пополам.
– Ах так! – он сорвал с глаз повязку и побежал на Дашу.
У Вани перехватило дыхание: «Честно? Да разве это честно?!» Он хотел зажмуриться, отвернуться, но не мог оторвать взгляда. Даша стояла неподвижно, встречая врага лицом к лицу. Наверное, она и не знала, что у гмура сейчас было преимущество... А потом, ровно за секунду до того, как кулак Аметиста должен был вот-вот коснуться её лица, сделала шаг в сторону и резко опустила посох. Аметист запнулся и вылетел с подвесного моста.
– Сынок! – крикнул кто-то из толпы.
Над площадью пронёсся всеобщий «Ох!». Ваня чуть не заплакал. «Победила! Победила, Огневушечка моя!» Даша подошла к краю моста и опустила посох вниз. «Нет-нет-нет, – подумал Ваня и снова зарычал сквозь кляп. – Он же обманет! Нападёт, стоит тебе его вытащить!»
Аметист висел над пропастью, ухватившись за бревно. Оно трещало и вот-вот должно было разломиться. Даша опустилась на колени и помогла Аметисту забраться на мост.
Гмуры с облегчением выдохнули и начали аплодировать бойцам. Хватая ртом воздух, Даша потянула Аметиста за камзол, помогая ему заползти на мост, пока в итоге не рухнула на пол. У неё совсем не осталось сил. Непростая это задачка – вытаскивать гмура из пропасти.
Старейшина подошёл к Ване и вынул кляп у него изо рта.
– Отпустите её, отпустите, прошу, умоляю! – тараторил Ваня, пока есть возможность. – Она спасла ему жизнь. Она...
Старейшина поморщился и, бросив кляп к Ваниным ногам, объявил:
– Она спасла жизнь тебе, переросток. Мы отпускаем вас, чудаки.
Двое гмуров поспешили развязать Ваню, а тот от переизбытка чувств даже сказать не смог им ничего.
– Неужели ты поверил, что мы тебе ноги отпилим? – спросил гмур в синем камзоле.
Ваня кивнул.
– Давненько мы так не веселились, – сказал старейшина. – За этим пришёл?
Он взял со стола баночку волшебных чернил и, перелив их в гранёный флакон, отдал Ване.
– С-спасибо, – прошептал тот, не веря своим глазам.
–
– В горы, – признался Ваня.
Ему почему-то больше не хотелось врать старому гмуру. Все беды оказались позади, и старейшина теперь ему был вроде дедушки. Ворчливого, но доброго. Гмуры, отвязавшие Ваню, принесли ему шубу и две пары валенок: одни побольше, другие поменьше.
Ваня поднял голову, ища Дашу: та всё ещё сидела возле Аметиста. Она сильнее побледнела и выронила посох.
– Воздух ей нужен, – пробухтел старейшина, будто это Ваня во всём был виноват. – И свет.
Глава 22
Что значит быть незрячим
Аметист повёл Ваню тайными проходами на поверхность. Сложно был устроен город гмуров – вся гора в лабиринтах. Не зная его изгибов, заблудишься и пропадёшь. Большая удача, что Ваня с Дашей нашли сюда короткий путь, но обратно по нему возвращаться было нельзя.
– Дважды в день по одной дороге ходить – несчастье кликать, – Аметист сдвинул круглый камень и спрятался у стены.
Глазам стало больно от солнечного света. Ваня прищурился, не спеша выходить из уютного полумрака.
– Добром за добро платить надо, – Аметист поправил Дашин шарфик и подтолкнул Ваню к выходу. – Береги девчонку. Таких на свете раз-два и обчёлся. Повезло тебе с ней.
Ваня нёс Дашу на руках по пологим каменистым уступам. Внизу зеленел лес, а в нём щебетали птицы, на опушках стрекотали кузнечики, на земле виднелись следы зайцев. Хороший лес, спокойный. Не пугал уханьем филина, не хватал острыми ветками за плечи. «Так и не сказал бы, что волшебный», – подумал Ваня. Странное место – остров Бурьян, но куда больше его тревожила Даша. Она положила голову ему на плечо и тихонько посапывала.
– И зачем ты связалась со мной, дураком? – прошептал Ваня тихо-тихо, почти не слышно. – Никакой я не солдат... А трус и подлец. Врал дядьке, что в лавке приказчиком работал... Врал, что вернусь, памятью брата клялся... А сам... Выбрал не ту дорожку. Всё норовил в обход, где полегче да побыстрее. Понятно же, что прямая дорога – самая трудная. Кто по собственной воле захочет по ней идти? Серьги твои прикарманил. Дворец вон, обокрал. А в детстве ведь хотел солдатом стать, как брат. Знаешь, кто он? Фома, воспитатель твой.
Даша повернула голову и приоткрыла глаза.
– Ой, на меня что-то капнуло...
– Дождь, наверное, – Ваня шмыгнул носом. – Кто тебя просил в драку лезть? Хорошо, что обошлось. А если бы не победила?!
Даша поправила воротник Ваниного кителя.
– Я просто за тебя испугалась.
– Испугалась она... – заворчал Ваня, а у самого потеплело на душе от этих слов. Как будто была зима стылая, и вдруг лето началось. Никто его не ждал, а оно – бух! – и наступило. – Ладно... Надо бы привал устроить, приготовить что-нибудь.