Античный театр
Шрифт:
– Не на что мне больше играть. Возвращай одёжу, принц.
Ваня постучал каблуками друг о друга и расправил плечи.
– Хорошо на мне форма солдатская сидит? Размерчик самое то.
Тут уж конвоир не выдержал и позвал на подмогу товарищей.
– Вот уж точно, – подмигнул ему Ваня. – Стража! Стража! Арестант сбежать хочет! – Выскочив из камеры, он навалился на решётчатую дверь.
Тут и другие конвоиры прибежали.
– Навались, братцы! – скомандовал Ваня. – Надо дверь запереть. Я ему – похлёбку, а он – бунтовать. Говорит, принц
– Навались, навались, – закричали конвоиры.
А пока их переодетый в арестанта товарищ пытался всё объяснить, Вани уже и след простыл. Он хорошо знал местную тюрьму, не раз бывал здесь за разные проступки или, как бы он сам сказал, «детские шалости». Десять метров налево, поворот, дальше по коридору, там будет череда камер, за ними в первую дверь направо – и вот она...
– Свобода! – Ваня вдохнул свежий летний воздух.
Пока он чувствовал запах разогретой на солнце земли, а также сена и навоза, ему казалось, что нет ничего на свете лучше. Дышал бы и дышал, да только вот-вот начнётся погоня. Признают конвоиры своего, поймут, что провёл их Иван, а там – ружья на изготовку и вперёд. Живым не возьмут.
Набрав скорость ветра, Ваня добежал до ближайшей торговой лавки. Спрятавшись за пирамидой из бочек, он слышал, как мимо с криками «Арестант сбежал! Арестант сбежал!» проносятся конвоиры.
Ваня попятился, затем свернул в проулок и...
– Осторожнее! – рябой мужик потёр ушибленную грудь.
– Простите, не приметил, – Ваня приподнял край фуражки и поспешил дальше.
– А ловят-то кого? – бросил ему вслед мужик.
– Воришку, что принцем себя возомнил! – Ваня выбежал на главную улицу и увидел своих преследователей.
Они стояли на другой стороне дороги, как будто ожидая его. Три, два, один – и погоня продолжилась. Ваня нырнул в толпу, провожающую солдат. Женщины нарядилась, мужчины подбоченились. Над улицей летела песня.
– Левой-правой! Левой-правой! – маршировал солдатский строй. – Полк шагает непростой, полк шагает удалой.
Конвоиры остановились, чтобы пропустить солдат, а Ваня только того и ждал. Он схватил старую метлу, стоявшую у лавки, да пристроился к солдатам. Сосед по ряду покосился на него – мол, чего это у тебя не ружьё, а палка? Но Ваня не дурак. В такой ситуации главное в себе не сомневаться. Он переложил метлу на другое плечо и открыл рот, как рыба – чтобы казалось, будто он тоже поёт.
– Ждут нас на опушке банники да пушки. Пальники да шашки, мокрые рубашки...
Горожанка в синем платьице послала Ване воздушный поцелуй и поднесла платок к глазам:
– Ой, жалко... Хорошенький ведь.
Ваня в ответ ей подмигнул и запел со всеми:
– Обещал нам Балалай ордена-медали! Ордена-медали!
Глава 7
За царство Лиходеево!
Пока всюду громыхали пушки и летали снаряды, под ногами поднималась земля и утаскивала в свои недра людей, словно
– Так мы что, на настоящую войну шли?
– А ты думал, в баню? – усмехнулся мужик с рыжей бородой. – Я Федот. Дам тебе совет, новичок: слушай командира, а то на гауптвахту отправят. Или того хуже... – Федот ткнул пальцем в Ванину грудь, точно хотел проделать дыру. – Запомнил?
– Кто командир-то? – спросил Ваня и почувствовал, как по виску стекла капля пота. Может, зря он к отряду присоединился? Сидел бы себе за бочками, конвоиров пережидал или в погреб чей-нибудь забрался.
– Лёгок на помине... – процедил Федот и сплюнул на землю.
К солдатам на белом коне выехал низенький мужичок с круглым брюшком: на плечах были генеральские погоны, на груди сияли ордена, как рыбья чешуя, а на голове красовалась шапка с пером. Ваня впервые видел такого знатного человека. Ему вдруг вспомнились слова песни: «Обещал нам Балалай ордена-медали...»
Пока Ваня пытался придумать, что делать дальше, Балалай затеял речь.
– Пришёл к нам враг лютый, слетелось вороньё! – говорил он с выражением. – Так не посрамим же наших мундиров! Вперёд, братья! За родные берёзки, за речку, в которой всё детство купались, за мамины пироги! За царство Лиходеево! В атаку! Ура-а-а!
Пехота помчалась вперёд, стреляя из ружей. Следом скакал Балалай, размахивая саблей, да вскоре остановился. Видимо, не генеральское это дело – в боях участвовать.
– Пли! – скомандовал Федот.
Пушки дали залп – и поле тут же заволокло дымом. Ни своих, ни чужих теперь нельзя было разглядеть... Ваня ничего не понимал. Ему сразу захотелось домой, к дядьке на колокольню, вернуться в детство и в ночь на Ивана Купала прыгать через костёр, а утром доить корову. Хороша была тогда жизнь!
– Как меня угораздило? – прошептал он себе под нос, и тут ему в руки прилетело что-то тяжёлое. Ядро!
– Заряжай! – крикнул Федот. – Пушка без ядер – деньги на ветер. Ну куда ты? Куда тащишь? Давай к той! Пушками врага встречай – ядрами провожай. Слышал такую поговорку?
– Что делать-то? – Ваня закатил ядро в дуло и заглянул в него – проверить, точно ли снаряд встал куда надо.
– Уйди, дурак! – заорал на него пушкарь.
И едва Ваня отошёл, воздух разорвался от оглушительного залпа.
– Заряжай! – снова крикнул Федот.
Ваня взял ядро и, недолго думая, перекинул его через ограду редута:
– Ой... Я сейчас. Я ловлю!
Ядро покатилось вниз с холма, и Ваня побежал за ним, а навстречу ему – солдаты:
– Вперёд! В атаку!
– За Лиходея!
– Ура-а-а!
Пока над головой летели вражеские ядра, Ваня лавировал между ними. Вдруг справа, точно кит из моря, из оружейного дыма вынырнул пролесок. Ваня бросился к спасительным ёлкам, спрятался за их густой хвоей, ища место поукромнее, чтобы переждать бой. А тут ему на радость – колодец заброшенный. Ваня посмотрел в него.