Апокалипсис местного значения
Шрифт:
— Ну?
— Километров десять на север от неё лагерь для беженцев.
— Беженцев? — переспросила Лика. — Так мы что же, не вернёмся больше сюда?!
— Не знаю, ребята, — честно признался я, но очень надеюсь, что вернёмся. И очень скоро.
Где-то недалеко, может быть на соседней улице, раздался истошный крик, потом что-то заскрежетало и обрушилось с таким грохотом,
— Всё, ребята, пора! — я подтолкнул Лику к машине, — дальше здесь оставаться опасно.
— А как же вы? — спросил Андрей, держась за приоткрытую дверцу.
— Обо мне не думайте, за мной прилетят, — я в последний раз обнял Лику с Андреем и одного за
другим затолкал в салон.
Пока Мухряков возился с зажиганием, Лика выскочила из машины, и кинулась ко мне. И я почувствовал, как моих губ коснулись её губы, сухие и горячие. Это длилось всего лишь миг. Лика
прыгнула обратно в салон и захлопнула дверцу.
Мотор, наконец, взревел. Почуяв чужие руки, машина рванулась с места, как молодой необъезженный мустанг. Вскоре я потерял её из виду. Какое-то время я ещё стоял, вглядываясь в серый предутренний туман, ощущая на губах едва уловимый сладковатый привкус Ликиной помады вперемешку с горьким привкусом эликсира жизни.
Глава 13
Белое море. Большой противолодочный крейсер «Северодвинск». 4 июля 2020 г. Ночь.
Зуммер общей тревоги оборвал едва начавшийся сон капитана БПК Вольского. Каперанг быстро нашарил в темноте шнурок ночника и включил свет. На часах было 2:36. В тот же миг ожил селектор:
— Докладывает капитан третьего ранга Трошин.
— Слушаю тебя, Иван Романович, — отозвался Вольский, одеваясь.
— Системой обнаружения установлен контакт с неопознанным подводным объектом. Квадрат 31–49.
— Понял тебя. Буду на мостике через минуту, — каперанг привычным движением застегнул китель и вышел из каюты.
Палубу под ногами раскачивало. Ещё с вечера море штормило, и даже такую махину, как БПК,
трепало на высокой волне. Балансируя при каждом крене корабля, Вольский пытался сообразить,
кого же умудрились засечь радары «Северодвинска». Последний контакт с подлодкой вероятного
противника прервался часа два назад, когда система слежения «отпустила» в норвежские воды «лося» — штатовскую АПЛ типа «Лос-Анджелес». Но эта старая калоша была слишком далеко и не так быстроходна, чтобы «засветиться» сейчас в квадрате 31–49. Да и на кой ляд ей заходить так далеко в российские воды? Нет, тут что-то другое.
В рубке царило обычное деловое оживление, какое бывает после любой общей тревоги. Миновав посты акустиков, связистов и боевого обеспечения, Вольский
— Ну, что у тебя, Иван Романович? — спросил он заметно озабоченного Трошина.
— Объект подводный. Запросы кодов опознавания игнорирует.
— Понятно, — Вольский повернулся к сидящему у монитора матросу с мичманскими лычками на рукаве. — Мичман, доложить кинетические данные по объекту.
— Дальность до объекта четыреста двадцать миль. Азимут 37 градусов, — отчеканил тот, не от-
рываясь от экрана, — глубина погружения 300–320 метров. Скорость 840 узлов.
— Что?! — не поверил Вольский. — Вы, мичман, не проспались, должно быть. Ещё раз проверьте
скорость.
— Извините, товарищ капитан первого ранга, — мичман обиженно отстранился от монитора, — я проверял трижды. Скорость объекта 840 узлов! Можете сами убедиться.
— А ну-ка, — Вольский отстранил матроса и жадно впился в суету цифр на дисплее. Мичман был прав. Скорость объекта зашкаливала за 840 и быстро росла.
— Может, торпеда? — неуверенно предположил из-за его плеча Трошин.
— Ты, Иван Романович, когда-нибудь видел, чтобы торпеда двигалась по такой траектории? Да и кто мог произвести пуск в этом квадрате?
— Тогда что же это!?
— Смотрите! — мичман рванулся к клавиатуре и навёл стрелку курсора на глубинный реестр. — Оно всплывает, товарищ капитан. Глубина 250 метров. 220. 200.
— Иван Романович, — Вольский повернулся к Трошину, — свяжись с базой спутникового слежения. Пусть заснимут момент всплытия объекта.
— Но, сейчас же ночь!..
— Знаю, — перебил Вольский, — пусть снимают в инфракрасном режиме. Может, удастся определить хотя бы размеры объекта.
— Глубина погружения 100 метров, — докладывал мичман, — 70, 50, 20. Товарищ капитан, оно
на поверхности!
Вольский снова прильнул к экрану. Странный объект, оторвавшись от поверхности моря, быстро набирал высоту, несясь теперь на северо-запад с огромной скоростью.
— Похоже на подводный ракетный запуск, — снова предположил Трошин.
Вольский не ответил. То, что двигалось теперь в сторону Кольского побережья, не было ни ратетой, ни каким-то другим летательным аппаратом. Ничто на планете не могло перемещаться с подобной скоростью под водой, всплыть, как пробка, и нестись дальше быстрее любого современного перехватчика, да ещё по такой немыслимой траектории.
— Мичман, — Вольский встряхнул за плечо оцепеневшего матроса, — доложите новые параметры
движения объекта.
— Азимут прежний, — встрепенулся тот, — высота тысяча семьсот метров. Скорость 7200, 7500,
7800 километров в час. Растёт скачками. Да что же это, товарищ капитан первого ранга?!
— Не знаю, мичман. Пока не знаю, — задумчиво произнёс Вольский. — Иван Романович, — обратился он к Трошину, — соедини-ка меня со штабом флота.
Шифрограмма. Борт 718 БПК «Северодвинск» — штаб Сев. флота