Апостол Павел

Басле Мария-Франсуаза

Покинутость, отступничество, измены… и последняя преданность

Арест Павла произошел в Азии [1101] , и, конечно же, в Ефесе. На этот раз все случилось из-за борьбы различных христианских групп за влияние, которую обострила горячность апостола во время его первого же пассажа: это то, что Павел и Климент Римский назвали механизмом «зависти» ( zelos) [1102] . Эти распри можно проследить еще в азиатских писаниях конца первого столетия, хотя их невозможно точно датировать и увидеть явные намеки на Павла.

1101

Это становится совершенно ясно из 2 Тим., 1, 15: узник был оставлен «всеми, кто находился в Азии»; в тексте не сказано: «всеми, которые пришли из Азии» или «которые были уроженцами Азии». Из трех пасторских посланий только 2 Тим., представлено как послание, написанное в неволе. Ссылаться на впечатляющие прощания Павла с ефесянами в речи в Мелите (Деян., 20, 25 и 38) в пользу того, чтобы отрицать его возвращение в Азию, — значит не учитывать стереотипы духовного Завета, избранную форму повествования автора «Деяний», это, впрочем, только один из логических вариантов (смотри: М. Е. Буасмар и А. Ламуй. «Деяния двух апостолов». 111. Париж, 1990, 251).

1102

1 Климент, 5, 4–7, в длинной череде великих несчастий, ставших результатом «ревности» («зависти») между братьями или между соотечественниками в эпоху Ветхого Завета и в эпоху христианства, это последствия, которые сам автор видел еще в конце первого столетия. Близко к Фил., 1, 15–17, тема «зависти», впрочем,

уже появлялась в Гал., 4, 17, — это послание было написано Павлом не в заключении.

Согласно писаниям Иоанна серьезные личные обвинения потрясали Ефесскую Церковь после того, как были изобличены «те, которые называют себя апостолами», и изменник, который «оставил первую любовь свою»; христиане-примиренцы — те, кто потреблял приносимых в жертву животных (idolothytes), были также недвусмысленно названы [1103] . Эта борьба групп закончилась приблизительно через двадцать лет, когда Онисим — обращенный Павлом раб — занял свое положение среди руководителей местного христианского мира, где тогда серьезно опирались на писания Павла: Онисим держал под контролем дисциплину своих последователей и подчеркивал, что всякая ересь вырвана с корнем; но до этого нужно было избегать некоторых сект и изгонять новых миссионеров, преподающих вредное учение [1104] . Что касается группы Петра, то она приписала несчастье Павла тенденциозным толкованиям, содержащимся в некоторых его посланиях: «несведущие» и «нестойкие» извратили их смысл [1105] . Мы не имеем возможности сделать более точное заключение, но нужно принять к сведению жизнеспособность иудаизма в Азии и то, какой глубокий отпечаток он наложил на христианские общества Ефесской области [1106] .

1103

Отк., 2, 2, 4 (послание Ефесской Церкви), николаиты, о которых сказано в 2, 6, были определены в Пергаме, 2, 14, как те, кто употреблял в пищу идоложертвенное. («Николаиты» — от никао — «побеждать» и лаос — «народ» или «миряне». Никакими древними авторитетами существование особой секты николаитов не подтверждается. Если это слово — символ, то оно выражает самое раннее представление о священническом сане или о «духовенстве», волей которого позднее произошло разделение равноправного братства (Мат., 23, 8) на «священников» и «мирян». То, что в Ефесе было «делами», в Пергаме стало «учением» (Отк., 2, 15). — Прим. перев.)Е. Renan. «Антихрист» (1873), Euvres completes, IV, Париж, 1941, 1352–1356, часто обращался к этому свидетельству и заключил, что паулинисты были указаны до николаитов.

1104

Игнатий, Ефес., 6, 2; 7, 1; 9, 1.

1105

2 Пет., 3, 15–16, сейчас датируется концом первого или началом второго столетия, и скорее всего было адресовано христианам Малой Азии, а не римлянам.

1106

Смотри главу II.

Разумеется, и в этом случае причиной ареста Павла стало обвинение в разрушительной деятельности: это событие непосредственно связано с народными собраниями-диспутами, которые начал проводить в Ефесе Александр после своего разрыва с Павлом [1107] . Было и другое предательство — предательство Фи лита, который вместе с Именеем участвовал в контрмиссии. Были и новые измены: измена Фигелла — ефесянина, принадлежащего к старинному роду [1108] , и измена Ермогена, который имел в этих краях репутацию льстеца и лицемера [1109] . Но Павел не остался в одиночестве: ему хранили верность Тимофей, несущий свое служение; Акила и Прискилла, вернувшиеся в Ефес; Трофим Ефесянин и Ераст Коринфянин, а также Тихик, который по-прежнему исполнял обязанности курьера [1110] . Онисифор, сколько мог, посредничал в Ефесе, чтобы избавить Павла от обвинений [1111] .

1107

2 Тим., 4, 14–15.

1108

2 Тим., 2, 17 и 1, 15: имя Фигелл (Phygelos или Phygalos) имеет по крайней мере две формы употребления у ефесян; оно указывает на Phigela — название небольшого соседнего городка, который вошел в пределы Ефеса. «Когда речь идет об этносе небольшого города, нет ничего удивительного в том, что его название употребляется как имя в городе того же региона» (J1. Робер. «Hellenica», 1. Париж, 1940, 124 и № 7).

1109

«Деяния Павла», 3, 1 (серия Деяний Павла и Феклы), которые говорят о ее встрече с Павлом в Писидии или в Ликаонии во время первого путешествия и приписывают ему профессию Александра.

1110

2 Тим., 1, 2; 12, 19 и 20.

1111

2 Тим., 1, 18.

Неважно, были ли обвинителями Павла те же люди, что и в 53–54 годах, и насколько новый оборот могла принять борьба групп, поскольку совершенно ясно, что проконсул хотел как можно скорее избавиться от такого трудного заключенного, который легко мог запутать судебное разбирательство! Он очень быстро принял решение, которое благодаря Феликсу и Фесту отсрочивалось в течение двух лет, и снова отправил обвиняемого в имперский суд.

Эта пересылка проходила в гораздо более тяжелых условиях, чем в 57 году, в основном из-за того, что путь был выбран пешеходный, и потому что узник чувствовал себя объектом безразличия и неприязни почти повсеместно. На Востоке осенью 57 года, когда они заходили в порт в Сидоне и Мелите, его принимали и заботились о нем, несмотря на его цепи; в этот раз никто не поддержал его, никто не предложил ему даже пить; все отвернулись… кроме одного — Онисифора, который пытался тогда своим участием поддержать честь христианского общества Азии [1112] .

1112

2 Тим., 1, 17.

Земной путь предполагал продвижение по Виа Эгнатии и, следовательно, пересечение Македонии. В последний раз Павел спускался в Александрийский порт в Троаде и садился в одну из небольших лодок, идущих в плавание до Неаполя. Около Пятнадцати лет прошло со времени открытия им Европы… Без сомнения, именно теперь, в Троаде, он оставил свою дорожную одежду и книги на хранение Карпу: либо чтобы облегчить свой багаж, так как ему предстояло, как он и предчувствовал, долго и утомительно идти пешком, либо в залог, чтобы иметь с собой хоть немного денег [1113] .

1113

2 Тим., 4, 13; это было совершенно в порядке вещей в античном путешествии; смотри Ж.-М. Андрэ и М.-Ф. Басле. «Путешествие, туризм и курортная жизнь в греко-римской Древности».

Ибо тогда, кажется, первый раз в своей жизни, Павел узнал на опыте, что такое одиночество и крайняя нужда. Он выразил это в длинной жалобе, во Втором послании к Тимофею, которая перекликается с абсолютно подлинным письмом — Посланием к Филиппийцам [1114] . Довод ли это, кроме прочих, чтобы датировать текст временем последнего заключения в Риме — свидетельство апостола, что он не нашел лучшей поддержки и Филиппах, когда был там в узах? [1115]

1114

Фил., 2, 25 — о его материальных трудностях; и 2, 20 — о его одиночестве (близко к 2 Тим., 4, 9, 11 и 16). Два послания свидетельствуют о той же, несколько чрезмерной вере в скорейшее освобождение (Фил., 1, 19–25, и 2 Тим., 4, 17–18) и развивают одну и ту же тему: что суд послужил трибуной апостолу (Фил., 1, 3, и 2 Тим., 4, 17). Последний аргумент в пользу того, чтобы отнести Послание к Филиппийцам ко времени последнего заключения в Риме, основывается на факте, что апостол, планируя встречу после разлуки, не говорит о «визите», но о «возвращении», что предполагает «путь» в Рим земной дорогой, R. Е. Brown. «Антиохия и Рим». Париж, 1988, 229–231, не увидел этого, хотя так же поддерживает гипотезу (имея другие

аргументы) римского заключения, что подтверждал во втором столетии Маркион.

1115

Это воспроизведение последнего путешествия Павла в узах опирается также на свидетельство Поликарпа из Смирны — достаточно старого, чтобы предположить, что он мог знать апостольское поколение — в Письме к Филиппийцам, которое приводит Евсевий. «Церковная история», 3, 36, 13. Поликарп упоминает для филиппийцев всех тех, кого они видели в узах на дороге в Рим: Игнатия, Руфа, Зосима и самого Павла. Сам апостол говорит о своих узах только в Фил., 1, 13, 14, 17, если исключить 2 Тим., 1, 6, аутентичность которого спорна. Узы в Ефесе, о которых говорится в Филим. и Кол., были менее суровы.

В конце последнего путешествия — опять преторианская казарма, и на этот раз — явка перед префектом претория, чьи полномочия распространялись теперь на поддержание общественного порядка и общественного мнения. Он должен был все знать о преступлениях, совершенных в Азии, вдали от Рима на расстоянии ста миль. Тигеллин, имеющий зловещую репутацию, сменил Бурра в 62 году [1116] . Положение в Риме, действительно, очень сильно изменилось с 58 года. Нерон торжественно провозгласил монархию и сделал свою персону священной, по примеру восточных властителей: он был «бог Нерон». Кроме того, начиная с 62 года вступил в силу закон его величества о наказании за какие-либо агрессивные действия против императора, ставший экстенсивным законом [1117] аспект majestasзаключался, в частности, в том, чтобы не нашелся новый объект для идолопоклонства. Все должно быть связано с богом-императором, чьи артистические выступления сами теперь являлись предметом поклонения. Именно воспользовавшись этим законом можно было принять и составить обвинение против Павла. На самом деле не существовало закона, который назвал бы новую религию запретной, и христиане, как таковые, еще не преследовались [1118] , хотя общественные власти уже умели отличать их от иудеев, чего не было в 58–59 годах [1119] .

1116

Тацит. «Летописи», 14, 48 и 50–51. Дион Кассий, 59, 4 и 60, 3, и Ulpien. Off. Proc. Leg. Coll., 14, 3 (второй век), но об этой передаче полномочий уже было засвидетельствовано в конце царствования Нерона Тацитом, 15, 58 и 51, для которого допросы, проводимые Нероном, ассоциировались с допросами Тигеллина. Так, это Тигеллин расследовал случай киликийского философа, арестованного в Риме, смотри: Филострат, V. Ар., 4, 44.

1117

Тацит. «Летописи», 15, 58.

1118

Только начиная с царствования Траяна, рескрипт которого будет пользоваться авторитетом: смотри Плин. Младший. <Письма», 10, 97. «Anstitutum Neromaum», Tertullien, «Деяния Павла», 11,2 — вымысел христиан второго столетия, принимающий во внимание всех, по каким-либо причинам умерших христиан во врем# правления Нерона; смотри J. Zeiller. «Institutum Neronianum» — «Закон призрак или реальность?», Rev. Hist. Ecclesiastique, 50, 1955, 393–405.

1119

Знаменитый текст Тацита «Летописи», 15, 44 (по поводу пожара в Риме в 64 году); смотри: Е. М. Smallwood, «The Jews under Roman Rule». Leyde, 1976, 217–219.

Согласно этому закону Павел, противостоящий Тигеллину, тем самым противостоял Нерону [1120] . Если судить об этом процессе по романическому рассказу одного философа, написанному в 66 году, имперский суд искал, главным образом, письменное доказательство преступления. Допрос протоколировался и велся на предмет удостоверения личности и статуса, а затем коснулся вопросов по поводу обвинения в такой деятельности, как изгнание духов и пророчествование. Во время этого prima actioПавел защищался успешно [1121] . Суд заявил о невозможности вынести решение и потребовал дополнительного расследования.

1120

2 Тим., 4, 16–17. Выражение «я избавился из львиных челюстей» воспринимается большинством комментатаров в метафорическом смысле, по примеру Псалмов Ветхого Завета (смотри: J. М. S. Toynbee, «Животные в римской жизни и искусстве». Лондон, 1973, 67), несмотря на толкования Евсевия. «Церковная история», 22, 22, 4. Все-таки нельзя забывать, что интеллектуальное противопоставление обозначает обычно Нерона, как «хищника», особенно в литературном жанре диатрибы, столь близкой Павлу (смотри диатрибу Аполлония у Филострата. V. Ар., 4, 36 и 38); сравнение идет, начиная с описания тирана Платоном, Rep., 9, 12, 588. Нерон недвусмысленно обозначен фигурой, ответственнай за смерть Павла, только в более позднюю эпоху: Климент Римский не указывает на него, Климент Александрийский (второй век) «Stromates», 7, 106, 4, относит смерть апостола в Риме ко времени царствования Нерона, но не говорит о его мученичестве; только Ориген Александрийский, в следующем поколении, после своего путешествия в Рим уточнит, что Павел «умер мучеником в Риме при Нероне» (источник — Евсевий. «Церковная история», 3, 1, 1–3); роль императора раскрыта в апокрифических писаниях, начиная со второго века — Деяния Павла, 11, 3–4 (окончание утеряно). О действительном участии Нерона в этих экстраординарных расследованиях смотри: Суэтон. «Нерон», 18.

1121

2 Тим., 4, 17, близко, возможно, к Фил., 1, 13–13. Сравни с Филостратом, V Ар, 4, 44.

Но обвинения, предъявленные апостолу, оказали пагубное действие на группу окружавших его последователей: в ней произошел раскол. Второе послание к Тимофею представляет список потерь и изгнаний. Тит покинул Италию и отправился в Далматию, совсем рядом; Димас и, конечно, Крискент предпочли отправиться в свои родные края — в Азию. С Павлом остались только Онисифор, лекарь Лука и Тихик — его постоянный посыльный, которого Павел сразу отправил в Ефес, чтобы он привел Тимофея и Марка [1122] . Небольшая группа еще поддерживающих его почти полностью состояла из восточных людей, говоривших на латинском, и была не характерна для иудейских обществ Рима и даже для последователей Павла; возможно, это были рабы и вольноотпущенники императорского дома? [1123]

1122

2 Тим., 4, 10–12 и 21 (неизвестно, дошел ли Крискент до Галатии или ближе, до «Галлов»: манускрипты расходятся). Об отступничестве в группах под предлогом ностальгии в 55–66 году смотри: Филострат, V. Ар., 4, 37.

1123

2 Тим., 4, 21: греческое имя Еввул (Euboulos) и три латинских имени Лин (Linus), Клавдия (Claudia) и Пуд (Pudens); близко к Фил., 4, 22, где среди христиан из окружения апостола упоминаются «люди из кесарева дома». Однако этого аргумента недостаточно, чтобы отнести Послание к Филиппийцам ко времени римского заключения, так как имперские вольноотпущенники выполняли миссии или занимали должности в провинциях, в частности, в Ефесе.

Это рассеяние было неудивительным в римской атмосфере 62–68 годов, когда стражи порядка преследовали мятежные группировки и стремились уничтожать их любыми методами. Религиозные и философские общества распадались сразу, как только оказывались «под прицелом»; подстрекательство к доносам вызвало панику, и отступникам уже не было числа как среди христиан в 64 году, так и в философских школах в 64–65 годах [1124] . Некоторые платили за свою свободу тем, что отказывались от всякой активной деятельности — таким был, по-видимому, случай Димаса [1125] ; другие, не совестясь, удручали наставника своей алчностью и ревностью [1126] .

1124

Свидетельство Тацита. «Летописи», 15, 44 (христиане во время пожара 64 года); 15, 45; 16, 26 и 32 (в стоических кругах в 66 году), приведено Филостратом, V. Ар., 4, 37 (процесс философов в 65–66 годах: с наставником оставались, когда он вошел в Рим, только восемь последователей из 34).

1125

2Тим.,4, 10, определяет его отступничество возвращением к мирской жизни: близко к Тациту, «Летописи», 15, 33 (стоик в 66 году).

1126

Тацит. «Летописи», 16, 32 (в группе стоиков в 66 году). «Ревность и зависть» между христианами также были отмечены Климентом (1 Климент, 5 и 6), что несколькими годами позже подтвердит римский магистрат, Плин Младший, «Письма», 10, 96.