Аргентинец поневоле
Шрифт:
К следующему утру город был взят. Успех внушил британцам надежду на то, что своими громадными силами они смогут взять и Буэнос-Айрес. Но враги не оценили решимости аргентинского народа.
1 июля Линье попытался разгромить превосходящих по численности англичан на подступах к Буэнос-Айресу, но потерпел неудачу и был вынужден отступить в город. Во время борьбы с британскими интервентами разношерстные аргентинские повстанцы, чтобы сразу узнавать своих сторонников, украшали себя белыми и голубыми лентами. Впоследствии белый и голубой цвета, ставшие символом движения за независимость, составили государственный
Вскоре начался штурм города. На этот раз портеньос сопротивлялись ожесточенно. Как сказал один из очевидцев тех событий, «каждый ярд продвижения оплачивался жизнями двух британских солдат».
Потери англичан и впрямь были огромные — во время продвижения к центру города они потеряли более тысячи человек. Интервенты гибли не только от пуль и сабель, но и от кипятка и кипящего масла, лившихся на них с крыш. В центре британский медведь угодил в яму-ловушку. Не сопротивляться, не убежать. 7 июля захватчики были вынуждены капитулировать.
Генерал-лейтенант Джон Уайтлок, командовавший британскими войсками, подписал акт о капитуляции, согласно которому англичане оставляли Буэнос-Айрес и Монтевидео, а также возвращали Линье всех взятых в плен патриотов. Держаться за осажденный Монтевидео британцам не было никакого смысла, ведь земля буквально горела у них под ногами, а метрополия была очень далеко и не могла оказать срочную помощь.
Британское правительство и высшее военное командование восприняли поражение экспедиции Уайтлока крайне болезненно. Регулярные и, можно сказать, отборнейшие части британских войск потерпели сокрушительное поражение от ополченцев — как такое могло произойти? Кстати говоря, в ополчении были не только креолы, но и метисы, и индейцы, и негры-рабы, которые, присоединившись к патриотам, получали свободу — невозможно же считать рабом человека, готового сражаться за свою страну с оружием в руках.
Уайтлок предстал перед английским трибуналом по обвинению в некомпетентности и халатности (на деле обвинения звучали иначе, но суть их была такова). Наказанием стало увольнение со службы с позорной формулировкой, объявлявшей Уайтлока «непригодным и недостойным служить в Королевских вооруженных силах в каком-либо звании». Какой конфуз!
В своей защитной речи Уайтлок с похвалой отозвался о защитниках Буэнос-Айреса, сказав, что «каждый житель, свободный или раб, сражался с решимостью и упорством, которые не могли быть объяснены ни патриотическим энтузиазмом, ни закоренелой ненавистью».
Реконкиста Буэнос-Айреса стала одной из славных страниц истории Аргентины. Город резко повысил свой престиж, а портеньос почувствовали себя силой, которая способна на многое. Под давлением горожан Королевская аудиенсия была вынуждена сместить маркиза де Собремонте с должности вице-короля и назначить вместо него геройского Сантьяго де Линье. Можно сказать, что портеньос свергли вице-короля в качестве своеобразной тренировки перед надвигавшейся революцией, до которой оставалось совсем немного времени.
Кажется, я приближаюсь к центру города. Начались мощенные мостовые, сливные канавы здесь предусмотрительно закрыты решетками. Правда, справедливости ради, следует признать, что мостовые «освободительницы мира» ( так помпезно жители столицы зовут свой город, отчего-то считая, что именно провинция Буэнос-Айрес,
Но здесь дворники своевременно убирали дерьмо, было по чище и по ароматнее. Буэнос-Айрес словно небрежная и аристократическая красавица, эти Афины южной Америки, казалось, с особым наслаждением нежился на берегу широкой спокойной реки, вдыхая тонкий аромат цветов и душистых трав, доносившийся ветерком из пампы и как-то старясь отдалить рабочие часы наступающего дня.
Вокруг располагались дома в колониальном стиле, явственно виден вдали кафедральный собор, как обычно в испанских колониях, самое высокое здание в городе. Все цивильненько и с претензией на изящество. Кстати, на соборе имелись башенные часы, но было слишком далеко, чтобы даже имея стопроцентное зрение рассмотреть там текущее время.
Удивляет в домах большое количество застекленных поверхностей. Это не только большие окна, но и придомовые веранды и балкончики особняков и даже стеклянные двери. В степной зоне часты пыльные бури, поэтому приходится подобным образом защищать дома от пыли, чувствуя при этом себя как бы на воздухе.
А удивительно такое количество стекла потому, что хрупкое стекло далеко возить не будешь. Разобьется. А для изготовления его на месте в городе явная нехватка топлива. Но, видимо, понты дороже денег. За стеклами было все по-современному. Жалюзи и белоснежные тюлевые занавески. Прогресс и цивилизация в одном флаконе, однако!
Людей заметно прибавилось. Монотонный стук телег, отправляющихся на рынки, шаги рабочих, крики молочниц, звонки водовозов- аквадорес настраивали на деловой лад.
Среди прохожих часто попадаются состоятельные горожане, одетые в костюмы пушкинской эпохи. Как там у поэта: «Надев широкий Боливар, Онегин едет на бульвар». Головной убор Боливар назван в честь любимой шляпы латиноамериканского героя времен борьбы за независимость — Симона Боливара (1783–1830). По прозвищу Либертадор ( Освободитель).
Кто смотрел фильм «Либертадор», тот примерно представляет как проходила борьба за независимость Латинской Америки. Жил был богатый и знатный креол в Каракасе. Но поскольку испанцы считали, что первый глоток воздуха, который вдыхает ребенок благородных испанцев, рожденный в колониях, уже делает его человеком второго сорта, то это его несколько напрягало. Симон пытался делать карьеру. Благо большие деньги были. Этот блестящий щеголь, враг труда, уехал в метрополию, в Мадрид. Тусоваться при королевском дворе.
Снова неудача. Помимо непрестижного происхождения, он умудрился при игре в мяч ( нечто вроде большого тенниса) попасть спортивным снарядом в монарха. А тот оказался злопамятен. И без всяких задних мыслей о том, что надо внимательно относиться к авторитетным жителям колоний, так как за океаном от них очень много зависит, король выгнал Боливара из круга дворцовых карьеристов.
Симон решил, что если ему не повезло в делах, то значит повезет в любви. Он женился на благородной испанке и привез ее в Венесуэлу. А Венесуэла как известно переводится как «маленькая Венеция». То есть тут полно воды: реки, озера, болота и везде кишмя кишат малярийные комары.