Аргентинец поневоле
Шрифт:
Вот и любовь накрылась медным тазом. Пробыв год в жарком климате Венесуэлы жена Боливара заболела смертельной тропической болезнью и умерла. «Ага!» — подумал Симон, начиная что-то подозревать. — «Значит испанцы в нашем климате долго не живут».
Во время наполеоновских войн британцы поддерживали власть испанцев в колониях, чтобы не ослаблять своего союзника, дела которого в Европе и так шли неважно. А вот после победы настал совершенно другой коленкор. Английские эмиссары заявились к Боливару и предложили ему деньги, оружие и военных инструкторов.
Лишь бы он стал символом независимости и люди
В начале Боливар не лез в военные дела. Он был скорее политической иконой. А безработных генералов, оказавшихся после завершения наполеоновских войн не у дел, в Европе и так было выше крыши. Англичане посылали их к Симону одного за другим. Но все эти генералы оказались идиотами. Так как все они считали, что главное не победа, а умение ходить строем. То есть надо умело подвести сгрудившийся отряд под пушки врага и смотреть как каждым залпом его ополовинивают, грозно крича при этом: «Равнять ряды, равнять строй».
Симон решил: «Хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам». Разогнал командировочных генералов и сам возглавил армию повстанцев. Несколько раз брал Каракас. Беда была в том, что Каракас — большой морской порт, куда по океану из метрополии испанцы постоянно посылали подкрепления. То есть Боливара все время выбивали из города и гоняли по округе. Как шавку. В один из таких неприятных моментов, наконец, Симон допер, что независимость удобней установить в местности, что находится далеко от моря. Где тебя так просто не достанут.
Беда была в том, что как раз сейчас его отряд обложили и отступать было неудобно. Повстанцы кричали, что им придется переходить отроги Анд, а там уже холодно, на камнях иней, в воздухе изморозь. Босые ноги озябнут и тогда сразу в гроб. Мол, все умрут. Когда присланным из Британии ирландским военным инструкторам объяснили эту проблему, то те очень удивились. Изморозь? Иней? Да это же просто обычная зима в Ирландии? А надо признать, что как таковой, по русским меркам, зимы на Изумрудном острове нет. Совершенно. Вместо зимы там скорее осень.
Короче. Перешли они через отроги Анд и оказались в Колумбии. В Боготе. Там было валом своих доморощенных революционеров, но поскольку финансирование англичанами шло именно через Боливара, то все местные утерлись. И затаились. Так как лучше есть вкусный пирог вместе со всеми, чем хлебать дерьмо в одиночку.
Британия сразу признала новое независимое государство Гранд-Колумбия и начала успешно грабить его природные богатства. А местные втихомолку организовывать на Боливара одно покушение за другим. В надежде затем самим порулить. Симон решил, что почва уходит у него под ног, рано или поздно местные его уберут и пошел в очередной раз брать родной Каракас. Где испанцы его и убили.
Глава 9
В Аргентине все было примерно так же. В 1808 году Наполеон сверг испанского короля и посадил на престол в Мадриде своего брата узурпатора. Подчиняться какому-то залетному корсиканскому пастуху, плебею, было обидно.
В первую очередь, креолам не
Дискриминация была абсурдной, ведь обормоты-испанцы пытались принизить своих братьев, потомков испанских переселенцев, но от этого она выглядела еще более обидной. Испанцам следовало бы помнить старинную пословицу, которая гласит, что «гостю не будет добра, если он оскорбляет хозяев», но они считали хозяевами себя, а не креолов.
Жизнь в колонии подчинялась законам, которые принимались в Мадриде. Местные жители могли дополнить какой-то закон или что-то просаботировать, но в целом правила устанавливались в метрополии и далеко не всегда соответствовали местным реалиям. А законы были не сахар. Что привозили из Испании, те товары в колониях делать не могли, во избежание конкуренции. При этом привозные товары были довольно дорогими. А на колониальные товары испанцы, куркули проклятые, держали низкие цены.
Монополизация торговли вызывала раздражение не только у тех, кто непосредственно занимался ею, но и вообще у всех жителей колоний, вынужденных покупать товары только у испанских торговцев, которые, пользуясь отсутствием конкуренции, держали высокие цены. Да-а, нет в жизни счастья, хоть ты тресни.
Сложилась уникальная ситуация, когда и знать, и простые люди, включая негров-рабов, горячо хотели одного и того же — освобождения от власти испанской короны. Знать хотела править без оглядки на Мадрид, крестьяне с ремесленниками надеялись, что без испанцев они заживут лучше, а рабы рассчитывали на освобождение. Тут же прямо как у ёжиков, готовящихся залезть на кактус: и хочется, и колется!
Перед глазами жаждущих свободы было несколько вдохновляющих примеров — недавняя Война за независимость Соединенных Штатов, в которой колонистов поддержали Франция, Голландия и Испания (!), Великая французская революция и, наконец, Гаитянская революция, ставшая единственным в истории человечества успешным восстанием рабов.
Но началось все лихим вывертом. Как известно, португальцы всегда были «меньшими братьями», то есть шакалами, британцев. Система взаимоотношений этих двух империй часто именовалась как протекторат Лондона над Лиссабоном. И как только британцев с позором выбили из Буэнос-Айреса, в качестве второго тура, в ход пошли португальцы. Объяснение наезда было следующее. Мол, корсиканец Жозеф, сидящий в Мадриде, никакой не король. А вот в Лиссабоне сидит король настоящий, урожденный.
Старшей дочерью короля Испании Карла IV была инфанта Карлота, выданная в 1790 году за португальского принца Жуана, сына королевы Марии I и короля Педру III. Реальной правительницей Португалии была Мария, а Педру, несмотря на свою принадлежность к правящей династии Браганса, был королем «по праву жены». Педру III умер в 1786 году, а в 1792 году Марию I признали безумной и принц Жуан стал правящим регентом королевства. Способностей к правлению он не имел, склонности тоже, и вообще находился под каблуком у своей властной испанской жены, которую недоброжелатели называли новой легендарной Мессалиной, явно намекая на ее распутство.