Аргумент весомей пули
Шрифт:
— Набери энергию и направь её в исходящий меридиан. Только не торопись, сделай это как можно медленнее и обязательно напитай крайний узел.
Так я и поступил, но особого впечатления своей выучкой на собеседника не произвёл.
— Вижу, — кивнул поручик, прикрыл рот ладонью и зевнул. Затем мотнул головой и сказал: — А теперь проделай всё то же самое, только с оправой. Сначала раскрути по ней энергию, затем напитай узлы.
С этим у меня тоже не возникло ни малейших проблем, разве что новый узел отозвался резкой болью и жжением. Меня уже потряхивать
— А вот сейчас не понял! — нахмурился поручик. — Почему только четыре узла? Пятый где? Но ровно четыре четверти, будто так и надо… — Он покачал головой. — Насколько знаю, школа Огненного репья ещё лет тридцать назад на абрис с пятиузловой оправой перешла! Что с тобой не так, скажи?
— Всё так. Я их схему не покупал.
— А откуда тогда… — Чеслав прищёлкнул пальцами. — Ну да! Красный аспект! Четырёх узлов для огня маловато, а вот для крови — в самый раз.
Я не удержался и спросил:
— Если так легко абрис разглядеть, то в чём смысл великую тайну из схем делать?
Поручик насмешливо фыркнул.
— Это ж оправа! Тут вариантов не так много. Весь абрис в деталях… Да нет — тоже, конечно, можно разглядеть или выпытать. Просто нет смысла чужую схему использовать, если у тебя к подогнанным специально под неё арканам доступа нет.
У меня доступа к заклинаниям школы Пылающего чертополоха не было, поэтому на миг накатила противная неуверенность, но я тут же опомнился и взял себя в руки. Многоузловые арканы — дело столь отдалённого будущего, что строить планы на сей счёт попросту бессмысленно. Надо ядро сформировать и схемы чар под уже прожжённый кусок абриса подогнать, а с остальным разберусь, если такая необходимость возникнет.
— Правильно понимаю, что четыре узла на оправе предпочтительны, если имеется склонность к стихии воды? — предположил я.
Поручик неопределенно покрутил пальцами.
— Для чистой воды — да. Для льда четырёх уже много. Там, как и для земли, надо три. А для песка или магмы, допустим, и четыре нормально. Для пара — пять. Огню и пять нормально, и шесть.
— А воздуху? — поинтересовался я.
— От пяти до девяти, — заявил Чеслав, выудил карманные часы и поглядел на циферблат. — Кто на что упор делает. Мощным чарам узлов меньше надо, тонким манипуляциям — больше. Воздух наиболее многогранен из стихиальных аспектов — всё от конкретного оттенка зависит.
Я понимающе кивнул. Выплеснуть чистое пламя получалось несравненно легче порченого, а зловредные чары вроде кровавого гарпуна так и вовсе приходилось из себя буквально выдавливать. Ясно и понятно, что нет никакого смысла накручивать на оправу дополнительные узлы, не имея при этом возможности задействовать все протянутые к ядру меридианы разом. Хотя…
Но я выбросил из головы эти досужие размышления, и спросил:
— Так что насчёт переаттестации?
Ответить Чеслав не успел.
— Тук-тук! — прозвучало от входа, и в комнатушку прошёл усатый поручик с нагрудным знаком пластунов
— Ну что опять, Чеслав? — потребовал объяснений бравый усач. — На кой чёрт я тебе понадобился?
В голосе прозвучало плохо скрываемое раздражение, но Чеслав виду не подал и указал на меня.
— Принимай бойца!
Усатый поручик недобро улыбнулся.
— Вот так раз! Без меня меня женили!
— С капитаном всё согласовано, — отрезал Чеслав и улыбнулся. — Да ты не хмурься! Не хмурься! Сам же ему все уши о нехватке тайнознатцев прожужжал! А тут мало того, что пиковый адепт со склонностью к белому аспекту, так ещё и с порчей работать обучен. Ни в жизнь бы вам столь ценного кадра не отдали, если б не его дуэль с Гудимиром!
Поручик пластунов тайнознатцем не был, поэтому обернулся и распорядился:
— Седмень, проверь!
Дядька-урядник отлип от дверного косяка, приблизился и заглянул мне в глаза.
— Ага! — протянул он после недолгой паузы. — Не соврал Конокрад, и вправду склонность к белому аспекту просматривается. Левый глаз из-за порчи покраснел — это наносное.
— Он не заразный хоть? — уточнил усач.
— Нет, просто слишком к красному аспекту восприимчив, — решил урядник, отступая. — Похоже на врождённую особенность. Поэтому, наверное, и с порчей работать способен.
Поручик пластунов кивнул.
— Хорошо! Забираю!
— Погодите! — всполошился я. — А как же переаттестация?!
— Забудь! — отмахнулся Чеслав. — Младшему уряднику пластунов сотня в месяц полагается — на двадцатку больше, чем пиковому адепту.
Я шумно выдохнул, проглотил так и вертевшееся на языке крепкое словцо и напомнил:
— Лекарю второго класса в месяц полторы сотни причитается! Патент мой по всем правилам выправлен, не имеете права его в расчёт не принимать!
Как ни странно, никто и не подумал вспылить, меня даже затыкать не стали.
— Платят не за патент, а за работу, — спокойно отметил Чеслав.
— Тогда и не ждите, что стану кого-то от порчи избавлять!
— Не поможешь товарищу? — прищурился поручик пластунов.
— Не стану отбирать кусок хлеба у коллег, — буркнул я. — А то обидятся и снова на дуэль вызовут.
— Непременно вызовут! — рассмеялся Чеслав. — Я бы предпочёл у голодного волкодава кусок мяса из пасти вырвать, чем грош из кармана этих упырей умыкнуть!
Но усатый поручик лишь презрительно фыркнул.
— В лагере и без тебя найдётся кому порчу снять! — заявил он. — А за его пределами делать станешь то, что прикажут. На вылазки будешь ходить лекарем второго класса с оплатой в соответствии с патентом. И не на базаре, не торгуйся! Марш на выход!
Даже не кивнув на прощание Чеславу, он покинул комнату, а дядька-урядник хлопнул меня по спине и благодушно усмехнулся.
— Ты ещё про боевые не забывай! — заметил он, сильной рукой направляя к двери. — Червонец в день — плохо разве? Озолотишься!