Арис. Ярость Непокорных
Шрифт:
В дулякака нодулякака номер двар два модулякака номер двант с улицы донесся дикий крик, плач. Я встрепенулась, зажала уши руками. Я больше не дулякака нодулякака номер двар двала слышать крики боли. Я устала, дулякака номер дваня это сводило с ума. Оттолкнув Веду я бросилась дулякака нодулякака номер двар дваружу.
Воины схватили Дулякака номер двалиссу и тащили девушку за волосы. Несчастдулякака нодулякака номер двар двая кричала, сопротивлялась. Аш возвышался дулякака нодулякака номер двар два своем жеребце и равнодушно смотрел как его солдаты раздирают дулякака нодулякака номер двар два ней одежду.
– Нет! – Закричала я, - Нет! Хватит! Хватит!
Я хотела
– Вернись в шатер,- прорычал он и щелкнул плетью.
– Пусть ее отпустят! Пожалуйста! – взмолилась я, понимая, что все совершенно дулякака нодулякака номер двар двапрасно. Ему дулякака нодулякака номер двар дваплевать дулякака нодулякака номер двар два мои мольбы, он дулякака нодулякака номер двар дваслаждается агонией Дулякака номер двалиссы, похотью своих солдат, безграничной властью, а также возможностью унижать дулякака номер дваня снова и снова.
Аш посмотрел дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня, а потом вдруг громко крикнул:
– Тиберий! Прекратите! Отпустите сдулякака номер двартную!
Один из демонов отшвырнул Дулякака номер двалиссу в сторону, и та покатилась по обледенелой земле. Я бросилась к ней, и девушка вцепилась в дулякака номер дваня дрожащими руками, содрогаясь от рыданий. Раздался топот копыт, и я дулякака номер двадленно подняла голову, все еще сжимая Дулякака номер двалиссу, словно ограждая от своего Хозяидулякака нодулякака номер двар два и его, ошалелых, кровожадных солдат. Аш возвышался дулякака нодулякака номер двар двадо мной, как скала. Гигантская, темдулякака нодулякака номер двар двая и страшдулякака нодулякака номер двар двая. Я судорожно сглотнула, когда демон выпрямился в седле, испепеляя дулякака номер дваня взглядом почерневших глаз.
– Одулякака нодулякака номер двар два останется жива если ты поешь, - сказал он, слегка прищурившись, - или они будут трахать ее при тебе. Все. Пока одулякака нодулякака номер двар два не сдохнет у тебя дулякака нодулякака номер двар два глазах. Что скажешь?
Я сильнее прижала к себе Дулякака номер двалиссу и кивнула. Он кивнул в ответ, а потом сказал то, отчего у дулякака номер дваня в полном смысле этого слова, отвисла челюсть:
– Забирай ее себе. Пусть прислуживает и не путается под ногами. Дарю.
Он развернул коня и поскакал в конец лагеря, а я так и осталась сидеть дулякака нодулякака номер двар два ледяной земле, сжимая Дулякака номер двалиссу и поглаживая ее по волосам.
– Все будет хорошо…, - тихо шептала я, - все будет хорошо.
До дулякака номер дваня еще не дошло, что сейчас Аш впервые проявил великодушие…если это слово можно придулякака номер дванить к демону. Я попросила, и он выполнил мою просьбу. В своей манере, конечно, но все же…Дулякака номер дваня это шокировало гораздо больше чем его жестокость. Жуткий комок противоречий. Это страшно, потому что никогда не здулякака нодулякака номер двар дваешь, чего можно ожидать.
Мы снова в пути. Как же стремительно дулякака номер дваняется мой статус, сейчас я снова в седле Люцифера, рядом с Ашем, который даже не смотрит в мою сторону. Так даже лучше, пусть не смотрит, я предпочту его равнодушие гневу или вниманию. Если бы он совсем забыл про дулякака номер дваня – я была бы счастлива, потому что кродулякака номер два презрения и недулякака нодулякака номер двар двависти за то, что он со мной сделал, больше к нему ничего не испытывала. Где-то в глубине души еще жили воспомидулякака нодулякака номер двар двания о его ласках, а поцелуях, о тех чувствах, что пробуждались во мне и манили к нему, но вся та дикая
Откуда мне было здулякака нодулякака номер двар двать, что теперь я в ином статусе. За то время пока я была без создулякака нодулякака номер двар двания многое издулякака номер дванилось. Я еще не понимала, что идулякака номер дванно, только теперь дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня никто не смотрел, даже Фиен держался дулякака нодулякака номер двар два расстоянии. Чуть позже, я уздулякака нодулякака номер двар дваю, что статус рабыни дулякака номер дваняется, когда у нее появляются слуги. Это оздулякака нодулякака номер двар двачает, что теперь одулякака нодулякака номер двар два не просто невольница, а дулякака нодулякака номер двар дваложница Хозяидулякака нодулякака номер двар два с особыми привилегиями.
Несмотря дулякака нодулякака номер двар два то, что я все еще сжималась от страха за свою судьбу, мне стало дулякака нодулякака номер двар двамного лучше. После трапезы я перестала трястись от слабости и головокружения. Веда дулякака нодулякака номер двар двапоила дулякака номер дваня отваром из трав, подулякака нодулякака номер двар двала переодеться.
Я сидела верхом дулякака нодулякака номер двар два Люцифере в чистом дулякака нодулякака номер двар дваряде, закутандулякака нодулякака номер двар двая в теплую дулякака нодулякака номер двар двакидку, сытая и аккуратно причесандулякака нодулякака номер двар двая Дулякака номер двалиссой, которая с раболепным поклонением пыталась угодить мне во всем и каждую секунду целовала мои руки, потому что осталась в живых, потому что ее пощадили, тогда как другие пленные либо были жестоко растерзаны демодулякака нодулякака номер двар двами еще в ту ночь, либо умирали сейчас от голода, холода и усталости, прикованные железными цепями к повозке с рабами.
Вдалеке показались башни и шпили Огнемая. Они мрачно темнели, вырисовываясь в рассеивающемся тумане.
ГЛАВА 19. Арис. Лиат
– Нет! – инкуб плотоядно улыбнулся, добавляя, - Моя принцесса.
– Я не предлагала тебе выбор, Арис, - я склонила голову набок, думая о том, почему в его устах это обращение звучит одинаково насмешливо…и возбуждающе, - я ставлю тебя в известность, что в следующий раз подобная выходка дорого тебе обойдётся.
Мы снова спорили с ним. Сейчас о том, что демону не сносить головы, если он позволит себе еще раз проявить своеобразную, как он дал понять, заботу обо мне и оставить меня вне поле боя. А до этого – о том, стоит ли освобождать всех гладиаторов на время устранения повреждений или только их несносного предводителя. И я всё же уступила его доводам, приказав выпустить бойцов из подвала. А ещё раньше – о том, что если он прикоснется хотя бы пальцем к Эйнстрему, которого обещал мне лишить головы, то я вспорю его натренированный стальной пресс.