Артефакт острее бритвы
Шрифт:
— Здорово!
Книжник передёрнул плечами.
— Страшновато, честно говоря. Поддержишь меня завтра?
— Не вопрос! — кивнул я и спросил: — Сколько заплатил?
— Всё, что накопил, — сознался Дарьян и развёл руками. — До последнего грошика! И это ещё дёшево, наставнику просто срочно деньги понадобились.
Я мысленно усмехнулся. Грядущий приезд ревизора знатно взбаламутил наше болотце. Вот бы ещё из Девясила под этим соусом скидку выбить!
Но уж лучше бы ничего такого и не загадывал даже, поскольку ситуация совершенно неожиданным образом
— Переселяйся в комнату для слуг! — потребовал Баюн, перехватив в коридоре.
— Зачем это ещё? — нахмурился я.
— Тебе там койка выделена. Никаких отклонений от правил быть не должно! — объявил тиун.
Я вступать с ним в пререкания не посчитал нужным и пообещал перенести вещи завтра утром, о своём же переселении не обмолвился ни словом. Баюн кивнул и отправился по своим делам пусть и не бегом, но слишком уж для старшего слуги поспешно.
Беляна лежала в постели и читала. В ночной сорочке и чепце она была до невозможности миленькой и чуточку смешной. Я аж залюбовался.
Поймал себя на этом и мотнул головой, начал раздеваться.
— Глянь, что с лицом, — попросил я девчонку.
— Да всё с ним так же. Ты только щёку не чеши!
Я вздохнул и сказал:
— Дарьян оправу формировать завтра начнёт.
Беляна наконец-то оторвалась от книжки, взглянула на меня и спросила:
— А сам когда этим заняться собираешься? Пора бы уже!
— В самое ближайшее время, — заявил я, не став ссылаться на непереносимость алхимии, плюхнулся на койку и поинтересовался: — Ты на какой ступени сейчас, если не секрет? Не на тринадцатой ведь?
Беляна вопросительно изогнула тонкую бровь.
— С каких это пор тебя заинтересовало моё возвышение?
— А кто отмалчивался и тень на плетень наводил? С атрибутом, скажи, не так было?
— Атрибут — это атрибут! — предельно серьёзно заявила девчонка и улыбнулась. — А что до возвышения, то я на четырнадцатой ступени. Уже довела входящие меридианы до ядра.
— И что теперь?
— А что теперь? — пожала плечами Беляна. — Развиваю ядро и пытаюсь удерживать его наполненным, не прилагая к тому осознанных усилий, учусь расходовать энергию сразу по нескольким меридианам одновременно. Ну и абрис потихоньку прорабатываю. Это всё очень небыстро. Я же не талант!
— Я тоже.
— И как собираешься оправу без алхимии формировать? — Она прищурилась. — Что удивляешься? Думаешь, о твоей непереносимости забыла?
— Думал, и не знала даже, — пожал я плечами. — А так есть одна идея на сей счёт.
— Да ну?
— Ага.
Душой я нисколько не покривил, и в самом деле собирался кое-что опробовать, да всё никак руки не доходили. И нет, вновь задействовать порчу больше не собирался.
Я погрузился в состояние внутреннего равновесия, потянул в себя небесную силу, сжал её в тугой комок и прогнал по заготовке оправы — полукругом от одного узла к другому, но должного давления не ощутил. Присовокупил ещё немного энергии, и на сей раз показалось, будто вновь выдавливаю из себя наведённую Гаем порчу, пришлось даже задействовать
Оно и немудрено: неспроста же алхимические зелья Пяста как горячие пирожки разлетались!
Но пусть я и не был семи пядей во лбу и не так уж много знал о тайных искусствах, на плохую память сроду не жаловался. Держал в уме предупреждение наставника Девясила о том, что, если силовой поток превысит пропускную способность меридиана, мне руки поотрывает к чертям собачьим, и ещё прекрасно помнил, как гонял энергию по замкнутому кругу в тот раз, когда самостоятельно работал с вырезанным из обитателя пруда сосредоточием, а оправа — это окружность и есть. По ней о-го-го как силовой сгусток раскрутить можно!
Я и попробовал. Вытолкнул приказом ускорения из одного узла, прогнал по ложу верхнего полукружия к другому и аж зубами скрипнул из-за очень уж неприятных ощущений, с которыми энергия ворвалась в сформированную половину оправы. Да и переход небесной силы из левой части абриса в правую оказался едва ли таким уж менее болезненным. Когда загодя наполнил все узлы, стало легче, но окончательно ломота на нет не сошла. Такое впечатление — после горячего чая ключевой воды хлебнул, вот зубы и заныли. И так — раз за разом…
Ничего! Перетерплю!
Приказы контроля и сжатия для формирования сгустка, ускорение на выходе из правой узловой точки, дополнительный контроль для безболезненного вхождения в левой…
Погнали!
Оборот, оборот, оборот — и ничего.
Быстрее! К одному приказу ускорения добавился второй, и во мне словно безумный волчок завертелся. Быстрее! Ещё и ещё!
Наметилось знакомое жжение, но я слишком вымотался, чтобы выдерживать равномерность вращения, ещё немного — и силовой сгусток начнёт вилять, а мне такого не надо. Хватит!
Я тихонько выпустил из лёгких воздух, и Беляна отложила книгу, привалилась ко мне и даже закинула ногу.
— Не спишь?
— Нет, — подтвердил я и открыл глаза. — Не сплю.
Девчонка уткнулась лбом в моё плечо, затем подняла голову и заглянула в глаза.
— У меня дурное предчувствие, Серый.
Старое прозвище царапнуло, только как-то по-доброму, что ли. Я прямо даже растрогался, но виду не подал и с усмешкой произнёс:
— Всегда!
— Что — всегда? — не поняла Беляна.
— У меня предчувствия всегда исключительно дурные, других не бывает, — сказал я и поцеловал девчонку в лоб. — Просто держи ушки на макушке, и мы им всем покажем.
— Дурак! — отозвалась черноволосая пигалица, но отворачиваться не стала.
Заснули в обнимку.
Глава 24
11–23
Дежурство прошло обычней некуда. Работы меньше не стало, не прибавилось и денег. Разве что магистр был мрачнее тучи и порыкивал на всех по поводу и без.