Артефакт острее бритвы
Шрифт:
— А что возить-то запрещено? — потянул он босяка за руку. — Дурман?
— За дурман огроменную пошлину дерут, в эти дела лучше не лезть, — сказал Вьюн. — Ещё алхимию сюда не пускают, а отсюда все реагенты на крови.
— Да не! — махнул рукой Ёрш. — Пускают, но если кто со стороны влезть пытается, их мигом на корм рыбам отправляют. Вот оружие — вообще никак. За такое сразу на виселицу.
— Дульнозарядное старьё южноморские торгаши местным втридорога перепродают, а под нормальный патрон — фигушки, — кивнул Вьюн.
— А
— А чёрт его знает! — развёл руками Ёрш.
— Да просто не хотят, чтобы местные силу набрали, — пояснил Огнич. — Тут и так правитель Тено… Теночи… Тьфу-ты, язык сломишь! Ну, в общем, князёк один себя верховным правителем объявил. Он вечно соседей щемил и пленников в жертву приносил, а как рабов на заклание покупать начал, так и вовсе резко в гору пошёл. Всех под себя подминает. Сильно могучего демона прикормил.
— А за рабов платит чем?
— Золотом, дурманом, каучуком. Да чем угодно! — Огнич допил пиво и глянул на девок. — Слушайте, а насчёт двух сразу она это пошутила или всерьёз, как думаете?
Ёрш ухмыльнулся и поднялся из-за стола.
— А вот сейчас и узнаем!
Он на пару с фургонщиком ушёл за стол к девкам, и те их не отшили, завязался разговор. После Жихарь туда косушку рома отнёс.
— Ещё бутылку? — предложил он Карпу на обратном пути.
— Пожалуй, пора и честь знать, — заявил в ответ бородач, но буфетчика отказом не расстроил. Долг-то к нему вернулся из разряда тех, о которых проще забыть, нежели стребовать пытаться.
Я отодвинул чуток от себя кружку и спросил Вьюна:
— Так говоришь, к вам претензий ни у кого нет?
Босяк понял меня верно.
— Каждый седмень в церковь захаживаем! — заявил он мне с ухмылкой. — Прям как лучшие люди города!
Тут к столу вернулся Огнич.
— Всё, столковались мы с бабёнками! Они вообще безотказные!
— Без меня! — покачал я головой.
Дарьян замялся, и фургонщик наклонился к нему, что-то быстро зашептал на ухо. А я отвлёкся на звук распахнувшейся двери и нахмурился. В подвальчик невесть с чего заявилась Беляна.
Один из подручных Карпа присвистнул, но главарь легонько стукнул его узловатым пальцем по лбу и усмехнулся.
— На чужой каравай рот не разевай!
Огнич как раз вытянул книжника из-за стола.
— Идём! В тяни-толкай поиграем!
Дарьян повернулся, увидел девчонку и страшно смутился, но на попятную не пошёл, только глухо буркнул:
— Поиграем, ага…
Беляна подошла и улыбнулась.
— Здравствуйте, мальчики! — Она сняла и встряхнула жакет, после оглянулась на стол с девками. — Уже уходите? И ты, Лучезар?
— Ухожу, — кивнул я, — но не с ними. Ты-то чего здесь забыла?
— Тебя искала. Устала — сил никаких нет, да и на сердце неспокойно, — пожаловалась девчонка, села рядом и сцапала мою кружку.
Ёрш поторопил парней, те попрощались с Беляной, отсалютовали на прощание мне и утопали из подвальчика в компании
— Ох, толкнул ты мальчика на кривую дорожку, — улыбнулась Беляна. — Погрязнет теперь в разврате!
— Давай тоже закругляться! — потребовал я.
— Погоди, хоть пиво допью! — заявила в ответ барышня, вновь приложилась к ополовиненной кружке и вздохнула. — Не нравится мне всё это…
— Тут вообще нравиться нечему.
Черноволосая пигалица мотнула головой.
— Да я не о том! В усадьбу охрана ревизора заселилась. Везде свои носы суют и служанок за ляжки щиплют.
— И тебя?
— Пусть только попробуют! — фыркнула Беляна, покачала в руке кружку и поморщилась. — Но, один чёрт, возвращаться туда не хочется.
Я пожал плечами.
— Так давай посидим тогда. Чай, не выгонят.
Охотники на беглых рабов натянули куртки, Карп первым двинулся на выход, но по пути не удержался и завернул к плешивому дедку, мерзко ему улыбнулся.
— Ну что, старый хрыч, теперь-то примешь ставку?
Он щелчком пальца подкинул к потолку крупную серебряную монету и упустил её, не сумев перехватить в воздухе. Целковый звякнул о половицы и подкатился к нашему столу, я машинально проследил за ним взглядом, непроизвольно наклонился и…
Щёлк! Вспышка, тьма.
Глава 25
11–24
Очнулся на столе. Полулежал, навалившись на него грудью, голова была повёрнута в сторону и прижималась щекой к столешнице. Когда в глазах чуток прояснилось, увидел, что примерно в такой же позе замер принимавший ставки дедок, в его безжизненных глазах застыла пустота. Один из подручных Карпа стоял рядом и с довольной ухмылкой подкидывал и ловил тощий кошель.
— Вы что творите?! — пробился сквозь звон в ушах крик буфетчика. — Какого чёрта, Карп?!
— Ставки он в долг не принимает! Ха! — донёсся откуда-то сбоку бас предводителя ватаги охотников на беглых рабов, и он тут же рыкнул: — Да не дёргайся ты, шалава!
Дальше — сочный шлепок оплеухи.
Сознание ещё толком не прояснилось, но кое-как оторвал щёку от липкой столешницы, оглянулся и обнаружил, что громила прижимает к стене Беляну. Та отчаянно вырывалась, да только куда там! Когда противник почти в три раза тяжелее и не дурак подраться, дёргайся — не дёргайся, толку не будет.
Бородач ударил наотмашь, голова девчонки мотнулась, она обмякла.
Какого чёрта?!
Послышался звук рвущейся ткани, я попытался выпрямиться, но сделать это не позволила надавившая меж лопаток ладонь. Стоявший надо мной охотник на беглых рабов сказал:
— Карп, он очухался уже!
— Да и чёрт с ним! — отозвался главарь. — Подождёт!
Но бородач, что подкидывал и ловил кошелёк, этого не одобрил.
— Сначала дело, развлекаться потом будем! — прогундосил он. — Девка никуда не денется!