Аспект белее смерти

Корнев Павел Николаевич

— Тебе идёт! — улыбнулась Рыжуля. — Точно-точно!

Я криво улыбнулся. Обкорнали неплохо — спорить глупо, только очень уж всё это не вовремя! Хоть брейся наголо теперь!

Впрочем — плевать!

Постригся и постригся.

Лука шутить не стал, похлопал меня по плечу и сказал:

— Ты, главное, Жучку наваляй!

— Мы ставки делать будем! — влез в разговор Яр.

Я пропустил его слова мимо ушей и забрался на чердак. Ни в этих обносках, ни в своей лучшей одежде идти не собирался, выбрал чуть коротковатые штаны с заплатами на коленях,

подпоясался верёвкой и натянул латаную-перелатаную рубаху. Ботинки оставил. Обутым в круг не пустят, а сниму — могут и спереть.

Народу в лодочный сарай набилось страсть сколько.

Нет, поначалу драка двух босяков никого не заинтересовала — мужики продолжили кучковаться на улице, где дули пиво и жрали поджаренные колбаски да сушёную рыбу в ожидании, когда начнутся кулачные бои. Но это лишь поначалу, дальше началась потеха.

Черти драные, повеселились так повеселились! Жаль только за наш с Лукой счёт.

Ну да ещё словам Истомы о замене бойца не слишком-то обрадовался Бажен.

— Это с какой стати? — нахмурился он, заподозрив подвох.

Истома требовательно прищёлкнул пальцами, и главарь тупичковых босяков подвёл к нам Жучка. Тот задрал рубаху, оттянул с бока тряпку и показал загноившуюся рану. Выглядел паренёк больным, так что здесь всё было без обмана — драться он точно не мог.

Лука враз помрачнел, у меня противно засосало под ложечкой. Бажен огладил бородку и спросил:

— Кого выставишь?

— Чумазого, — заявил в ответ Истома и кивнул на меня. — Его одногодок.

— Ох, крутишь ты чего-то… — засомневался Бажен.

В ответ ожидаемо прозвучало:

— Всё по правилам. Лех подтвердит!

Иди речь о простой драке, могли бы всё отложить, тем более что с претензиями пришли именно тупичковые, но мы не только на деньги забились, мы ещё и Леха к своим делам подтянули. А где Лех, там и ставки. Если сдать назад, придётся откупаться. И что самое паршивое — Бажену надо будет попросить устроителя кулачных боёв о переносе лично. А он не станет. Только не ради нас.

«Развели! — понял я. — Развели, как малолетних дурачков!»

И пусть Истома обдурил в первую очередь Бажена, легче от осознания этого отнюдь не стало. А уж когда увидел Чумазого, так и вовсе сквозь землю провалиться захотелось.

— Я тебя порву, гад! — с ходу проорал громила, из которого можно было легко скроить двух таких, как я.

Вот тогда-то на нас и начали оборачиваться.

Пара подручных Леха притормозила Чумазого, и хоть были они один другого крепче, мой новый соперник на фоне этих амбалов особо даже не терялся. Кряжистый и мускулистый, он точно с самого раннего возраста кидал уголёк и хорошо кушал, поэтому сложением не уступал базарным грузчикам или забойщикам скота. В полную силу ещё не вошёл, но сейчас это никакой роли уже не играло.

— Убью! — прорычал Чумазый, и его вновь одёрнули вышибалы.

Оценив его скошенный лоб и близко посаженные поросячьи глазки, я невольно поёжился. Так и есть — убьёт. Не остановится, пока в землю не втопчет,

просто не сможет. И эдакого бугая от меня сразу точно не оттащат.

Черти драные! Беда!

Я с надеждой уставился на Бажена, и тот не подвёл.

— Да ты издеваешься! — прошипел он, аж побелев от злости. — Ты б ещё кулачного бойца приволок!

Всё так: я был уверен, что знаю в лицо всех босяков из Угольного тупичка, а этого урода видел первый раз в жизни. Неужто с утра до вечера уголёк на подводы грузил? Сами-то мы уголь сроду не покупали, воровали только и выменивали, когда в холода совсем уж подпирало.

На Истому это обвинение никакого впечатления не произвело.

— Напраслину на меня не возводи, Бажен! — недобро улыбнулся он. — Чумазый под Добраном ходит. Лех подтвердит. И возраста они одного, а что ты задохлика выставил, так я разве виноват?

— В бараний рог скручу! — продолжил бесноваться Чумазый.

Вот уже на эти крики и потянулись зеваки. А там и Лех появился. Степенный бородатый дядька, одетый под купца средней руки, вытянул из жилетного кармашка серебряную луковицу часов, под восхищённо-завистливые взгляды откинул крышку и объявил:

— Хорош базарить! Чумазый — не боец, Чумазого знаю. От Угольного тупичка его приводили пробоваться, не подошёл.

Бажен скрипнул зубами, но тут же пересилил себя, беспечно улыбнулся и развёл руками.

— Ну и отлично! Давайте начинать!

У меня аж сердце остановилось, а Лех дунул в дудку вроде боцманской, и всё закрутилось. Засуетились зазывалы, начали собирать ставки жучки, двинулись в лодочный сарай зрители.

— Порву! — вновь прорычал Чумазый, но его утянули прочь.

Драка двух босяков никого не интересовала, а вот поглазеть на смертоубийство люди так и повалили. Кулачные бои — всё же немного не то. Там и силы примерно равны, и подозрения есть, что всё куплено. А сейчас — нет. Сейчас из меня всерьёз дух выбивать станут.

Лука начал было что-то говорить, но его отозвал к себе Бажен, который на меня ни разу и не глянул даже, точно со счетов списал.

Я вздохнул и под присмотром одного из подручных Леха поплёлся вслед за всеми в сарай. Крепыш не столько помогал проталкиваться через толпу, сколько следил, чтобы я не удрал, польза от него случилась только одна: не пришлось платить алтын входного сбора.

Подвыпившие мужики пялились на меня с жадным предвкушением, но страх уже перекрыла лютая злоба, внутри в такт лихорадочному сердцебиению колотилось одно-единственное: «Суки! Суки! Суки!»

Зрители ещё продолжали подходить, поэтому вышибала завёл меня за штабель каких-то ящиков, на который уже взгромоздились зеваки помоложе и поазартней. Рядом немедленно очутился Комар.

— Продержись три минуты! — заявил он и для верности выставил вверх большой, указательный и средний пальцы. — Три!

— Ставки? — догадался я.

— Лех сказал, если продержишься первую склянку, Чумазого от тебя сразу оттащат, как упадёшь! Бой остановят, покалечить не успеет. Но — три минуты, Серый! Понял?