Атаман
Шрифт:
— А я о чем?
— Агент не объявлялся? — Атаман повернулся к Николаю.
Он отрицательно покачал головой.
— Через день хожу на наше место на берегу, где он должен закладку оставить. Пока пусто.
— Ты там смотри, сильно не светись.
— А там вечерами никого нет. Я иногда туда с подружкой заруливаю. Так что все путем.
— Нам этот агент сейчас как воздух нужен. Так что можешь теперь и каждый день заглядывать. Каждый час дорог, не то что день.
— Добро, буду каждый наведываться.
— Ладно, будем ждать, что нам еще остается?
— Появится, никуда не денется.
— Мне бы твою уверенность.
Гаркуша постучал ладошкой по крепкому стволу абрикоса.
— Что-то про этих, наркоторговцев, не слышно ничего последнее время. Или что-то замышляют или решили завязать с наркотиками.
Николай скривился:
— Да чтоб они завязали? Это фантастика.
— Ну, ладно, — оборвал казаков Атаман, — что об этом говорить? Что там у нас с Зинаидой?
Колька почесал затылок:
— Насчет Зинаиды. Только не нам у нее товар покупать. Тебе, Михаил, она вряд ли продаст. Про твои казачьи подвиги вся станица наслышана. А мне тем более, — Самогон оглянулся, разглядывая пустынную улицу. — Надо кого-нибудь казачка к ней заслать. Да вот он, на ловца… и сам к нам идет.
На противоположной стороне дороги из проулка вылетел Витька Беспалый. Увидев оглянувшихся в его сторону казаков, он сделал вид, что никого не узнал и, круто развернувшись, показал казакам сутулую спину.
— Эй, Беспалый! — Колька не позволил ему смыться. — Что не здороваешься-то?
Витька замедлил шаг и еще больше ссутулился. Сделав пару шагов, он понял, что просто так его не отпустят, и обреченно обернулся.
— А, это вы, — он натянуто улыбнулся, — а я думал: то ли кто зовет, то ли показалось.
Атаман усмехнулся:
— Не показалось!
Николай молча поманил Витьку пальцем. Тот опустил голову и торопливо направился к казакам.
«Волга» Атамана остановилась в начале улицы, домов за пять от скромной усадьбы Зинаиды Меркушиной. Проинструктированный Беспалый, кривя губы, нехотя выбрался из машины. Самогон показал ему в раскрытое окно кулак, и Витька, сжимая в руке полтинник, выделенный на благое дело Жуком, вяло поплелся к воротам Зинаиды.
Гаркуша беспокойно заерзал на заднем сиденье:
— Что-то совсем квелый, сходить его подогнать что ли?
— Потерпи, сейчас все пойдем. Во двор войдет.
Беспалый нажал на кнопку звонка и вытянул длинную худую шею, заглядывая через невысокие ворота во двор. Проходящая мимо молодая женщина осуждающе покосилась на несуразную фигуру Беспалого, но промолчала. Стукнул отпираемый засов, дверь приоткрылась. Витька что-то сказал. Дверь распахнулась шире, и его впустили во двор.
— Так, — Атаман поставил ногу на землю, — готовность номер один.
— Можно я с вами? — Молчун
— Посиди лучше в машине. Нас троих и то много будет на одну Зинаиду.
— Много? — Михаил слегка возмутился, — ты не знаешь Зинаиду что ли? Съест и не подавится. Хоть троих, хоть четверых.
— Съест — не съест, а четверо будет перебор.
Молчун понятливо вставил ключи в замок:
— И, правда, я лучше посижу.
— Правильно, — поддержал Атамана Самогон, — давай еще всю сотню туда приведем.
— Пошли уже, чего ждать? — Гаркуша рванулся на выход, но Атаман, обернувшись, удержал его за плечо.
— Ты куда? Команда что ли была?
— Так, пора же уже.
— Я скажу, когда пора. Нетерпеливый какой. Вон смотри на Николая — сидит себе и не дергается. — Самогон усмехнулся. — Так, а вот теперь пора.
Ручка на воротах медленно опустилась и поднялась — Витька подал условный сигнал. Атаман отпустил Гаркушу, и казаки дружно выбрались из машины. Ускорившись, они быстро приблизились к воротам Зинаиды.
Никита Егорович поднял ладонь.
— Тихо, — одними губами проговорил он.
Казаки застыли перед двором Зинаиды. За железным листом ворот, выкрашенных густо-коричневым, раздался приглушенный бубнеж Беспалого и женский голос повыше, явно принадлежащий хозяйке. Самогон взялся за ручку, и как только она пошла на открывание, рванул дверь на себя. На него буквально вывалился не ожидавший такой резкости Беспалый. В руке он крепко сжимал бутылку с прозрачной жидкостью. За ним выглянула Зинаида. Увидев казаков, она растерялась и нелепо спросила: «Вам чего?»
Самогон ухватил Беспалого за руку и втолкнул перед собой во двор, посторонив и Меркушину. Та отшатнулась и на секунду, не больше, утратила присутствие духа.
— Вы чего, ребятки? — в следующий момент она уже пришла в себя и повысила голос, — чего это врываетесь в чужой двор? Как к себе домой. По какому праву?
В этот момент последним во двор вошел Атаман и закрыл за собой калитку:
— Привет, Зина.
— А, здравствуйте, — Зина перегородила забетонированную тропинку, ведущую в глубь широкого двора крепкой грудью.
Атаман с улыбкой огляделся. Небольшой кирпичный домик, где-то восемь на восемь, но с новыми пластиковыми окнами. Объемистый сарай в глубине двора, на пороге которого застыла любопытная белая курица. В стороне у забора — флигелек — летняя кухня с распахнутой дверью, вместо которой раскачивался на легком ветру тюль — занавеска.
— Ну что, Зина? — Жук повернулся к решительно упершей руки в бока хозяйке. — Мы тебя предупреждали?
— О чем это?
— О том, что не позволим самогонный притон тут устраивать.