Аттестат зрелости

Рюмин Сергей

Я опять задумался насчет помощника с обязательным автомобилем. И, как ни крути, кроме Устинова Дениса другой кандидатуры не находил.

Глава 37

Последствия незримого урагана

в отдельно взятом Управлении

Прошло четыре недели, почти месяц, как генеральский кабинет в Управлении КГБ занял полковник Киструсс. Уже закончилась кадровая чехарда, должности руководителей заняли новые сотрудники. Некоторые из местных, некоторые, такие как замначальника

Управления, которое освободил Зотов, и начальник медсанчасти, пришли «варяги» — сотрудники из других регионов.

Лихорадка в Управлении, связанная с такой резкой заменой половины руководящего состава, пошла на спад.

Денису Устинову это, собственно, было интересно только с созерцательной точки зрения. Рапорт об увольнении задержался где-то «наверху». Зарплату платили исправно в полном объеме, включая все надбавки, что было очень странно. Обычно увольняемому, даже на пенсию по выслуге лет, пока документы на согласовании в Москве, выплачивали голый «оклад плюс звание» и ничего более.

На службу он приходил стабильно к 9.00, покидал стены Управления под завистливые взгляды пока еще коллег в 18.00. Компанию в служебном кабинете с ним вместе разделял тот же Ершов, уже четыре месяца находившийся в том же «подвешенном» состоянии — «в распоряжении отдела кадров».

Зуммер внутреннего телефона неприятно зажужжал около полудня, когда Денис уже поглядывал на часы, ожидая открытия столовой. Ершов отложил журнал «Огонёк» с кроссвордом.

— Устинов! — представился Денис, сняв трубку. Так было заведено: поднимая трубку внутреннего телефона, называть свою фамилию.

— Есть!

Он положил трубку на телефон, развёл руками, глядя на соседа по кабинету.

— В кадры? — спросил Ершов.

— К шефу, — ухмыльнулся Устинов.

— Интересно, зачем? — удивился Ершов. — Твой рапорт Лифанов подписал, в Москву отправили. Уговаривать поздно.

— Сейчас узнаю.

Устинов поправил перед зеркалом галстук, дернул щеткой больше для порядка, чем для чистоты ботинки.

— Красавец-мужчина! — осклабился Ершов. — Иди уж, а то заждался, поди, полковник-то…

В приёмной сидела неизменная и строгая Елизавета Ивановна, пожилая секретарша, «пережившая» уже третьего начальника Управления. Оперсостав, да и не только оперсостав, практически все сотрудники Управления её недолюбливали. Елизавета Ивановна «стучала», но только начальнику. Устинову уже было «до лампочки». Он равнодушно поздоровался с ней. Елизавета Ивановна кивнула в ответ и сообщила:

— Ждёт. Заходи!

Секретарша называла всех без исключения на «ты». Кроме начальника Управления, естественно.

Денис без стука приоткрыл тяжелую высокую дверь генеральского кабинета:

— Разрешите?

— Входите, входите, Денис Владимирович!

Начальник Управления полковник (до генеральских лампасов еще не хватало выслуги) Никита Павлович Киструсс отличался истинно богатырским телосложением при росте под два метра, всегда стригся наголо, чуть ли не под бритву. Глубоко посаженные темно-карие, почти черные глаза вкупе с нахмуренными бровями придавали ему пронзительный

взгляд, который мало, кто из собеседников мог выдержать.

Киструсс неожиданно для Устинова встал из-за стола, прошел навстречу, с теплотой улыбнулся и пожал оперработнику руку.

— Здравствуйте, Денис Владимирович! — Киструсс указал на кресло возле журнального столика. — Присаживайтесь. Чай? Кофе?

Он сел напротив. Денис отрицательно покачал головой.

— Ну, как хотите. А я, пожалуй, чашечку кофе выпью.

Полковник встал, прошел к своему столу, нажал кнопку селектора и, прежде, чем сказать в него еще раз вопросительно взглянул на Устинова. Денис кивнул головой, мол, ладно, давайте, уговорили…

— Елизавета Ивановна, будьте любезны, два кофе, пожалуйста, — попросил Киструсс. — С сахаром.

Он взял со стола немного помятый лист бумаги, в котором Денис сразу опознал свой рапорт на увольнение, снова сел рядом в кресло. Рапорт лёг на журнальный столик. Денис с мысленной усмешкой увидел резолюцию бывшего начальника Управления «В ОК», потом чью-то затейливую роспись под записью « В приказ!».

Киструсс поймал его взгляд и пояснил:

— Ваш рапорт, уважаемый Денис Владимирович, согласован и подписан. Всё, в принципе, вы свободный гражданский человек. Осталось его передать в отдел кадров и вы можете получать расчет.

Полковник замолчал — в кабинет зашла секретарь с подносом, на котором стояли две маленьких чашки кофе и вазочка с сахаром. Елизавета Ивановна поставила поднос на столик, развернулась, вышла. Полковник поморщился, взял чашку с подноса, положил в неё кусочек сахара. Денис последовал его примеру.

«А ведь у бабки-то с новым начальником не сложилось! — подумал он. — Иначе бы баба Лиза чашки с подноса на столик поставила, ложечки разложила… А тут практически швырнула, как одолжение сделала!»

Киструсс сделал глоток и поинтересовался, словно между делом:

— Не передумали, Денис Владимирович?

— Никак нет, товарищ полковник! — Денис ухитрился ответить по Уставу, не вставая и не выпуская чашку с кофе из рук. Киструсс засмеялся:

— Ну, не надо так официально, Денис Владимирович! Мы всё-таки не на плацу!

— Нет, не передумал, Никита Павлович! — повторил Устинов, одним глотком опустошая чашку. Несмотря ни на что, «баба Лиза» кофе варила прекрасно.

Киструсс поставил чашку на поднос, посмотрел Устинову в глаза и сказал:

— Я вам предлагаю передумать, Денис Владимирович. Очень сильно и очень настоятельно.

Денис сжал губы в ниточку. Нечто такое он предполагал сразу же, как баба Лиза позвала его по телефону к шефу на прием.

— Я понимаю, — продолжал Киструсс, — вы разочаровались в службе, столкнулись с нечистоплотными на руку коллегами, в том числе, руководителями. Но это совсем не повод, чтобы бросать службу. Вы, в конце концов, давали присягу.

Устинов пожал плечами. Ввязываться в спор совсем не хотелось. Полковник в любом случае богаче опытом в подобных дискуссиях.