Авдотья, дочь купеческая
Шрифт:
В этот день маркиз вновь попытался узнать мнение главнокомандующего русских об интересующем императора вопросе. Делал он это, скрепя сердце, ведь сам считал, что попытка заключить мир будет принята русскими за слабость. Он даже пытался донести это убеждение до Наполеона, но был жёстко одёрнут. Звучащие в голове слова Наполеона: «Мне нужен этот мир», заставляли маркиза повторять бесплодные попытки.
Кутузов, в свою очередь принялся недвусмысленно намекать парламентёру, что тот загостился. Михаил Илларионович упомянул, что гонец вернулся из столицы с пустыми руками. Выглянув
В этот момент в просторную избу сельского старосты, где находился штаб, вошёл адъютант.
— Ваше высокопревосходительство, разрешите вас отвлечь, — произнёс он.
Кутузов легко поднялся с лавки и подошёл к адъютанту, после тихого доклада, он повернулся к маркизу и сказал:
— Народный отряд пленного привёз. Думаю, маркиз, вам будет интересно полюбопытствовать, кого наши крестьяне поймали.
Вид при этом у Михаила Илларионовича был настолько красноречивый, что маркиз поневоле вспомнил данное главнокомандующему прозвище. Сейчас тот, как нельзя более напоминал хитрого северного лиса.
Михайла Петрович, Дуня с Глашей и Ворожея, стояли около телеги с пленным и ждали, как было велено. Михайла Петрович не ошибся в своих расчётах. Первый же встреченный казачий разъезд доставил их обоз в ставку. В селе Тарутино, и без того немалом, путники встретили не только солдат и офицеров армии, но и ополченцев. К обоюдной радости, они оказались из Ярославля. Оставив отряд с земляками, командиры и Ворожея отправились к штабу. Там адъютанты велели ожидать. Один отправился за Кутузовым, которому, как оказалось, уже присвоили звание фельдмаршал, второй — за магами и лейб-медиком.
Из штабной избы вышли двое. Фельдмаршал оказался в годах, седой, грузный, с шрамом над бровью, наполовину прикрытым правым глазом, словно затянутым легкой дымкой. Удивил спутник Кутузова — французский генерал, который держался слишком свободно для военнопленного. Но вскоре прояснилось, кто он.
При приближении фельдмаршала, Дуня с Глашей сделали реверанс, Ворожея и Михайла Петрович поклонились. Легко кивнув, Кутузов кинул взгляд на телегу и обратился к французу:
— Узнали пленного, Маркиз? Вот у нас каковы удальцы в народных отрядах, самого Чёрного колдуна захватили. Думаю, вам стоит доложить своему императору о пленении генерала Жюно. Немедленно. — после этого он обернулся к адъютанту: — Распорядись, чтобы парламентёра проводили до наших позиций и обеспечили полную безопасность. Доброго пути, маркиз.
После этих слов Кутузов посчитал, что разговор с парламентёром окончен, сосредоточив внимание на смельчаках, поборовших сильнейшего мага.
Маркиз Лористон и сам спешил покинуть ставку русских. Он испытывал совершенно неуместное злорадство. Чёрный колдун, обласканный императором, прославленный герой, направленный на борьбу с крестьянами, этими самыми крестьянами и пойман. Единственное, что огорчало маркиза, что вместо одной неприятной новости, он привезёт Наполеону две. «Не
— Нуте-ка, голубчики, назовитесь. Мы должны знать имена героев, — произнёс Кутузов, весело поблескивая здоровым глазом.
— Авдотья Лыкова, графиня. Командую народным отрядом под именем Матушка барыня, — представилась Дуня и принялась представлять остальных: — Глафира Матвеевская, Ворожея, мои заместители. Михайла Матвеевский, мой папенька, купец первой гильдии, командует отрядом под именем Дядька Михайла.
— Наслышан, наслышан, на днях докладывали. Знатно вы фуражиров французских потрепали. — оживился Кутузов и подозвал адъютанта: — Имена запиши и отправь в списки на получение награды.
— Ваше Высокопревосходительство, — произнёс Михайла Петрович. — Чёрного колдуна в магическом поединке победили Авдотья, Глафира и Ворожея. Я со своим отрядом к их позже присоединился.
— Поверь, купец, мне лучше знать, кто награды достоин, — произнёс Кутузов с видом доброго дядюшки, обучающего неразумных племянников. — Великое дело делаете, оставляя противника без фуража и провианта.
К телеге подошли лейб-медик и офицеры со знаком молнии на шевронах — маги. Медик спросил, что с пленным.
— Оберег с руки снимите, тогда очнётся, — сказала Ворожея.
Лейб-медик посмотрел в пенсне на оберег на запястье пленного, на Ворожею и пробормотал что-то о шарлатанстве.
— Сделай, как велели, голубчик, — приказал ему Кутузов и добавил: — Сними оберег не сейчас, а когда я приду. Лично Чёрного колдуна допрошу.
Во время произношения этой фразы фельдмаршал Кутузов словно преобразился из доброго дядюшки в волевого командующего, способного одним словом поднять в атаку полки.
В ставке командующего в селе Тарутино, несмотря на самый тёплый приём, побыли представители народного отряда недолго. По царившей в войсках и в ополчении обстановке любому становилось понятно, готовится грандиозная военная кампания. Так что спустя два дня обоз, щедро снабжённый армейским провиантом, пустился в обратный путь. Когда выехали из села на дорогу, Дуня подъехала к отцу.
— Папенька, — произнесла она с укором, — вот зачем ты Михаилу Илларионовичу рассказал, как Платон сбежал, да ещё и на обеде при всех генералах? Разве можно так род Лыковых позорить? Ведь теперь и в столице узнают
— Пусть все узнают, что граф трусливо жену бросил, от французов удирая, — твёрдо произнёс Михайла Петрович и добавил: — Зато графиня род прославила. Слышала же, к медали представят. Кутузов, чай, слов на ветер не бросает.
Дуня обернулась на Глашу, пытаясь найти поддержку, но увидела, как та согласно кивает головой на слова мужа, а Демьян и вовсе расплылся в торжествующей улыбке. «Что же они все так Платошу не любят? Ну, оступился, струсил. Не казнить же его за это?» — подумала Дуня. Она и не догадывалась, что от казни её благоверного отделяют лишь клятва магическая и клятва на кресте, данные Глашей и Демьяном друг другу.