Авдотья, дочь купеческая
Шрифт:
Делать нечего, пришлось Глаше сознаваться в сговоре с Демьяном, Платона не трогать.
— Не захотели грех на душу брать, — задумчиво протянул Михайла Петрович, покачивая головой.
— Да взяли бы, грех и отмолить можно, побоялись, что не простит нам Дунюшка подобного самоуправства, — ответила Глаша.
Дуня, от возмущения потерявшая дар речи, только рукой махнула, а когда обрела способность говорить, в гостиную вошёл дворецкий. Он доложил, что прибыли посланцы от самого императора.
Гвардейский полковник и два поручика, привезли медали
Дуня тут же отправила коляску за Ворожеей. Пока ждали, посланцев усадили за щедро накрытый стол. Дуня как хозяйка имения и Михайла Петрович с Глашей присоединились к гостям, потчуя и ведя приличествующую беседу. От крепкой настойки офицеры не отказались, но выпили всего по две стопочки, они бы и одной ограничились, но Михайла Петрович заявил, что по одной нельзя, чтоб не захромать. Дуня с Глашей переглянулись беспокойно, не раз эту присказку слышали. С неё обычно начиналось, дальше шло: «лошадкам-то тоже хромать не пристало», а после четвёртой рюмки уж и уговаривать не нужно было, гости сами во вкус входили. Но Дуня с Глашей зря беспокоились, Михайла Петрович прекрасно разбирался в том, кого и как угощать. Ему, выходцу из крепостных крестьян, и с губернатором, и с предводителем ярославского дворянства за одним столом сиживать доводилось.
Медали, что торжественно вручил полковник, оказались разными. Дуня получила серебряную медаль «За магическую доблесть I степени», Глаша с Ворожеей — бронзовые «За магическую доблесть II степени», а Михайла Петрович — серебряную «За любовь к Отечеству», к каждой медали прилагалась премия по сто рублей золотом. Одинаковыми были Владимирские ленты, красные с двойной чёрной окантовкой, на которых медали полагалось носить.
— Благодарю за службу! — произнёс полковник.
Награждённые, которых заранее подучил один из поручиков, ответили в один голос:
— Служим царю и Отечеству.
Слившиеся низкий мужской и высокие женские голоса заставили звякнуть стёкла в гостиной. Полковник посмотрел одобрительно. В первый раз довелось ему награждать гражданских, более того, впервые за всю историю награду получил язычник. Вернее, язычница. То, что Ворожея присоединилась к остальным не только в битве с врагами, но и в ответе на награждение, лучше всяких слов убеждало о лояльности язычников к властям и новой вере. Полковник решил, что по прибытии обязательно стоит доложить об этом императору.
Посланцы царя покинули имение сразу после награждения. На предложение остаться, отдохнуть перед дальней дорожкой, полковник с сожалением отказался, сославшись на службу. Все обитатели имения наблюдали,
Когда всадники скрылись из глаз, Аграфена поманила Ворожею и утащила на кухню. Туда же собрались и кучера, и конюхи, и служанки, и освоившиеся в особняке Ванятка с Васяткой. Всем хотелось посмотреть и потрогать царёву награду. Нет, хозяйка с её подружкой и папенькой, тоже не отказались бы медали показать, но неудобно бы было в руках вертеть или, как Ванятка, на зуб пробовать, настоящая или нет. Правда, он за то получил тумак от Стешки и насмешку от брата.
— Золото на зуб нужно пробовать, — сказал Васятка и вопросительно посмотрел на Ворожею. О золотых рубликах они тоже знали. Зря что ли вместе с тёткой Аграфеной под дверью во время награждения подслушивали. Ворожея улыбнулась и золотой червонец посмотреть дала.
— Смотри-смотри, когда ещё такой в руки попадёт, — подшутил над мальчишкой Кузьма.
— А нас дядька Михайла на купцов выучит, мы много-много денежек заработаем, — серьёзно ответил Васятка, а Ванятка добавил:
— Обещаем, с первой прибыли купить тебе, тётка Аграфена, и Стешке по полушалку.
— Евсейка тоже обещал по платку подарить, как вырастет. Будем с тобой, Стеша, как барыни, кажный день наряды менять, — сказала Аграфена и, вздохнув, продолжила: — Жаль, крестничек мой отказался на учёбу ехать, когда Михайла Петрович звал. Но оно и понятно, он в семье своей один кормилец, дедка-то совсем старый. Ох, совсем забыла сказать, нашу-то Авдотью Михайловну сам император на бал пригласил.
Старший конюх, который тоже на кухню пришёл, торжествующе обвёл всех взглядом и воскликнул:
— Вот! А я, как только хозяйка здесь появилась, сразу сказал: таким кралечкам на царёвых балах танцевать надобно.
— Наши ярославские девицы такие, хороши и в боях, и на балах! — поддержал конюха Демьян.
Пока слуги рассматривали медаль Ворожеи, Михайла Петрович велел дворецкому позвать Николая Николаевича и Захара в серебряную гостиную. Кабинет хозяина имения, по мнению Михайлы Петровича, был маловат и тесноват. Выслушав искренние поздравления от друга и управляющего, Михайла Петрович произнёс:
— Планы наши, как вы догадались, поменялись. Мы с Глашей сразу с Дуней в столицу отправимся. Без нас в Ярославль поедете. Николай, Ванятку с Васяткой с тобой отправляю, пусть обживаются, привыкают.
— Твои лазутчики и мои юные магички вместе — взрывоопасная смесь, — сказал Николай Николаевич, покачивая головой. — Как бы они тебе, Михайла, особняк не разнесли.
— Отстроим, — невозмутимо ответил Михайла Петрович и повернулся к управляющему. — Захар, обоз с зерном, как договорено, сюда вышли. Сам оставайся, с семьёй побудь. Когда у братьев моих о делах на фабрике и в лавках справляться будешь, узнай, сколько они собираются на гуляния народные выделить. От меня столько же добавь.