Автопортрет художника (сборник)
Шрифт:
– А вы разговариваете с покойниками?
– Только если собеседник интересный…
– А вы правда трахаете покойниц, если вам привозят молодую и красивую?
– Нет, – соврал я еще раз.
– А вы…
– Помолчи, – попросил я.
– А у тебя есть девушка? – спрашивала она.
– Нет, – сказал я правду.
– Ладно, – сказала она. – Тогда я буду твоей девушкой.
– Ладно, – сказал я. – Тогда у меня есть
Потом отложил шланг, подошел к ней, взял за подбородок, даже не сняв перчатку, и спросил:
– Ну, а теперь объясни почему?
В смысле? – спросила она.
– Я старше тебя лет на десять, я некрасивый, я мою жмуриков, – сказал я.
– Я беден, – соврал я, потому что ничего не тратил, а все откладывал, и денег бы хватило лет на десять скромной жизни где-нибудь в Чехии.
– Я не отмечен талантами, – сказал я.
– Меня даже не хватило на то, чтобы спиться, – сказал я, – или стать каким-ниубдь сетевым задротом, из тех, что наводят ужас на посетителей какого-нибудь форума в интернете, а в жизни болеют церебральным параличом, – сказал я.
– Я даже церебральным параличом не заболел, – сказал я.
– У меня нет голоса, я бездарен, а когда я попробовал сочинить песню, – вспомнил я, – то рифма у меня получилось даже хуже чем «на грудь – не забудь».
– Поэтому я устроился работать туда, где все такие же покойники, как я, – сказал я, – жмурики, никакие…
– И вот, в морг приходит аппетитная сочная девка лет восемнадцати… – сказал я.
– Шестнадцати, – сказала она.
– Тем более, – сказал я, – шестнадцати. Да к тому же, из богатой семьи. С машиной своей.
– Да, у меня «Гольф», – сказала она.
– И заявляет, что будет моей девушкой, – сказал я.
– Да, я буду твоей девушкой, – сказала она.
– Почему? – спросил я.
– Меня интересует все, связанное со смертью, – сказала она.
– Ты сатанистка? – спросил я. – какая-нибудь эмо сраная? Тебе нужно чтобы я тебе дал сердце покойника? Волосы утопленника?
– Нет, – сказала она. – Я типа христианка, Пасху вот недавно отмечали, яйца красила…
– Мы будем трахаться? – спросил я.
– Ну, конечно, – сказала она.
– Я ведь твоя девушка, – напомнила она.
– Отлично, – сказал я, – сейчас домою жмурика, и поедем ко мне.
– Нет, – сказала она.
– Позже? – спросил я.
– Здесь, – сказала она.
– Блядь, в морге, что ли? – спросил я.
– Ага, – сказала
– Так вот в чем дело… – сказал я.
– Бери, пока дают, – сказала она.
– Не думаю, что мы тут найдем укромный уголо… – не договорил я.
– На лежанке, где ты ИХ моешь, – сказала она.
– В смысле? – спросил я.
Она подошла к цементной лежанке, и начала раздеваться.
ххх
Со временем я привык.
К тому же, она потом разрешала бросить на цемент какой-нибудь матрас. Я просто старался не смотреть вправо – на другой лежак – и все было тип-топ. Мы трахались в холодильной камере морга остаток весны, и все лето. Она пришла туда после моря, загоревшая, и пришла ко мне осенью, в школьной форме, с бантами и гольфами. Сняла с себя все, кроме ленты «Выпускной класс».
Мы трахались в морге всю осень. Трахались в нем даже зимой.
Нас никто не тревожил: у нас мало кто соглашался на дополнительную работу, так что вечерами я распоряжался помещением.
Мы трахались всегда и только на лежанке, где в другую смену разделывали трупы, – так что я, когда приходил на дежурство, первым делом старался тщательно ее вымыть. Горячей, конечно, водой.
Следующей весной мы тоже трахались. Я понемножку привык и размяк. Решил было, что мир устроен чуть лучше, чем на самом деле. Это, конечно, оказалось не так.
– О чем ты мечтал в детстве? – спросила как-то Даша.
– О том, что стану мега-звездой, – признался я, – великим оперным певцом, или актером знаменитым и приеду в Кишинев после грандиозного выступления в какой-нибудь «Ла Скалле», или с «Оскаром». ..
– Дальше, – сказала она.
– Выйду из аэропорта, а за ним, ну, где поле, стоит сцена и стул. Я подойду к стулу, сяду на него, а на сцену выйдет Спиваков со своим оркестром, и сыграет для меня, – сказал я.
– И? – спросила она.
– Ну или Мадонна.
– И?
– Ну, или Элтон Джон.
– И?
– Ну, а потом я встану и пойду домой…
– И как ты намерен этого добиться? – спросила она.
– Никак, – сказал я.
– Экий ты никчемный ненужный человек, – сказала она.
– Зачем ты со мной трахаешься? – спросил я.
– Меня возбуждает все это, – сказала она и обвела взглядом морг, в углу которого валялся свеженький парень с огнестрелом в боку, я его сбросил прямо на пол, – так пикантно, необычно…