Ай да Пушкин, ай да, с… сын!
Шрифт:
— Да, это предательство, настоящее предательство.
Осознание этого простого посыла привело его к другой такой же совершенно простой и ясной мысли — нужно меняться или хотя попробовать это сделать.
— Красть чужие стихи не буду, — сразу же решил он, едва только это пришло в его голову. — Нечего Пушкина ещё и этим марать… А что же тогда?
Задумался, принявшись перебирать варианты. Перед глазами проносились десятки, сотни наименований стихов, пьес, повестей и романов, лица поэтов и писателей с фотографий и гравюр.
— Попробовать самому?
Он ведь тоже пробовал
— Не-ет, не хорошо. Нужно что-то другое, попроще что ли, легче…
И тут его осенило!
— Конечно! Что может быть проще и легче, чем сказки?! И ведь Александр-свет Сергеевич писал сказки! Вот и выход!
Можно начать со сказок, а потом уже приступить и к более серьезным вещам. Тем более на сказках и заработать можно.
— Господи, это же одним выстрелом двух зайцев можно убить. Да, какой там двух зайцев, тут тремя, четырьмя, а то и пятью зайцами пахнет! С одной стороны, выходом оригинальных сказок поддержу реноме гениального творца; с другой стороны, заработаю много-много, очень много-много рубликов.
Александр уже воочию представлял внушительные фолианты с красочными иллюстрациями, которые будут лежать на прилавках и радовать глаза покупателей. Русские, татарские, украинские, чувашские, мордовские, чеченские сказки, иллюстрированные настоящими художниками. Со страниц глядят сказочные богатыри в серебристых шлемах и с булатными мечами, русоволосые красавицы в сарафанах до пят, огнедышащие драконы с золотистой чешуей, злые лешие в болотной тине и ряске.
— Золотое дно, — выдохнул он. — Если грамотно дело выстроить, то, вообще, о проблемах с деньгами можно забыть. Так, сейчас прикинем на скорую руку, с чего начать…
Задумался было, но почти сразу же нашелся.
— «Волшебник изумрудного города» и «Буратино»! Переделаю на свой лад, чтобы было побольше движения и яркости.
Пусть идея и позаимствованная, но к ее воплощению он решил подойти творчески. Сделает так, что не стыдно было бы и настоящим авторам показать.
— Замахнуться на целую серию с красочными рисунками, и все самым натуральным образом ахнут, — размышлял он, «рисуя» в уме нужную картинку. — Сейчас так никто не просто не делают, а даже не думают делать. Это будет очень свежо… Родители сами станут читать, забыв про детей, — улыбнулся, представив только, как здоровенный бородатый дядя в военном мундире и с орденами отбирает у плачущего ребенка книжку со сказками. — Жутко… хорошо.
Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.
Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных.
Вообще, дни, что остались до бала, напоминали настоящий калейдоскоп быстро стремительно сменяющих друг друга событий, наполненных бесконечным числом гостей, встреч, разговоров. Все так «спрессовало», словно семейство Пушкиных проживало не сутки, двое или трое, а сразу неделю, а то и две разом.
— …
Видя, что ничего не помогает, молодая женщина подошла к супругу и осторожно обняла его плечи. Наклонилась к уху и стала шептать разные милые слуху слова, особенные лишь для них двоих.
— Хорошо, хорошо, только еще одну главу допишу, — умоляюще бормотал Пушкин, стараясь не поддаваться на женские чары. — Совсем чуть-чуть осталось.
— Нет, Сашенька, нет. Поднимайся и пошли, — не сдавалась Наталья, начиная его щекотать. Знала, негодница, что тот боится щекотки и по-другому просто не встанет со своего места. — А то твой братец прибежит и вы снова убежите по делам своей газеты. А как же наши платья? Ты же обещал сделать…
Все равно не успела. Резко дернулась, заслышав громкие шаги в коридоре. Голову недовольно вскинула и руки в бока воткнула.
— А вот и Левушка, легок как на помине! — фыркнула она, разворачиваясь к двери.
— Саша [А]! Милейший братик! Саш[А]! Где ты?! Ты даже не представляешь, сколько мы продали! — его радостный рев и топанье в коридоре напоминали слоновий гон. — Три тысячи за два дня! Понимаешь, три тысячи!
Он влетел в кабинет, как камень, выпущенный из пращи. Пахнущий табаком и вином, с широкой улыбкой на лице, сразу же бросился обниматься. Причем и Наталье досталось, когда Пушкин-младший, задыхаясь от избытка чувств, схватил ее в охапку и начал подбрасывать. Визгу-то было…
— А-а-а-а! — заголосила та, размахивая руками. — Сашенька, спаси меня! Сашенька, миленький!
— Никто тебя не спасет! Потому что я страшный серый волк! — шутливо рычал Лев, которого просто «разрывало» от радости и восторга. Видно было, что невероятный успех в деле, которое он мог считать по-настоящему своим, его просто ошеломил. — Сейчас я тебя…
— Хватит! — не выдержал, наконец, поэт, который в таком бедламе никак не мог сосредоточиться. — Детский сад, в самом деле. Лев, поставь Ташу на пол! Немедленно! Вот так, а теперь рассказывай, какие успехи с нашей газетой. И побыстрее, а то на еще наш бальный гардероб.
— Чего тут рассказывать?! Тут кричать нужно! Это успех, Саша[А]! — едва не приплясывал на месте Лев. — Вот, смотри, смотри!
Он вытащил из внутреннего кармана сюртука толстую пачку ассигнаций, сложил их наподобие веера и стал трясти.
— Три тысячи рублей за несколько дней! Ты же гений! Мой брат гений! — не выдержав, Лев снова облапил старшего брата. — Прошка, уже договорился по печати нового выпуска. Нашу «Копейку» мы повезем в соседние города…
Не скрываясь, заулыбался и поэт. Его задумка с массовой газетой, по-настоящему, «выстрелила. Удалось 'подстрелить» даже не двух, а дюжины зайцев за раз. И если поднатужиться как следует, то количество этих самых мифических зайцев может вырасти до немыслимого количества. Нужно лишь масштабировать бизнес, как говорил один из родителей его ученика.