Ай да Пушкин, ай да, с… сын!
Шрифт:
Оттого понемногу и нахватался.
— Не бойся, моя девочка, не бойся. Ты себя просто не узнаешь…
Александр мягко коснулся руки супруги, показывая на дверь.
— Все будет хорошо.
Ему не нужно быть опытным бьюти-мастером, нужно всего лишь кое-что знать.
Глава 9
Бал удался, если так можно сказать
Санкт-Петербург, Зимний дворец
Высокий черный экипаж с небольшой баронской короной на дверце проехал ярко
— … Удивительно, что ты промахнулся. До сих пор не могу понять, как это случилось, — качал головой пожилой господин, откинувшись на спинку кожаного кресла. Его взгляд был полон упрека, чего он и не думал скрывать.–Ты же отменный стрелок. В своем полку лучший был. Как же так вышло?
У мужчины напротив лицо было скрыто полумаской, оставлявшей открытым волевой чисто выбритый подбородок и небольшие усики.
— Это совершеннейшая случайность. Мой выстрел был точен, как и всегда, — его рука дернулась к поясу, где у офицера обычно располагалась кобура с пистолем. — Думаю, у него было что-то под сорочкой. Возможно, это тонкая кираса. Ведь, я попал в него. Точно по…
Прерывая его, старик повелительно махнул рукой. Мужчина сразу же замолчал и опустил голову.
— Хватит. Мне все равно, что и как произошло. Ты должен доделать дело, — взгляд у него стал тяжелым, давящим. — Или наполнить о твоих долговых векселях? Поведешь себя неправильно, и тебя не станет. Я раздавлю тебя, а заодно всю твою семейку. Не веришь? Забыл, что бывает за растрату полковой кассы? Тебя будет ждать офицерский суд чести, а потом пуля в висок. Сестра станет шлюхой, чтобы выплатить долги.
— Я понял, понял, — глухо пробормотал мужчина, скрипнув зубами. — Я все сделаю, как надо.
Старик самодовольно причмокнул. Хорошо видно было, привык, что все решалось по одному его слову.
— Пусть все будет, как в прошлый раз, но уже с другим результатом. Ссора у всех на глазах, затем дуэль. Все должно быть открыто, на виду. Рифмоплета нужно наказать. И…
Он было задумался, но сразу же продолжил:
— Передай ему, что он больше не рыцарь розы и креста.
Санкт-Петербург, Зимний дворец
Вот и наступил этот день, который принёс семейству Пушкиных столько забот. Четверг, стрелка часов перешагнула десять вечера. Большая часть гостей уже прибыла, и дефилировала в парадном зале в ожидании выхода императорской четы.
— Сашенька, ведь все уже началось, — с ужасом в глазах шептала Наталья, видя перед парадной лестницей дворца огромное число экипажей. — Мы никогда раньше не опаздывали, и теперь все будут смотреть на меня. Сашенька, миленький, скажи, что все будет хорошо. Ой…
Едва они пересекли порог и оказались в сверкающем холле, как на них устремились все взгляды. Если дамы и их кавалеры еще сдерживались, то слуги даже не пытались скрывать свой шок. Было очень занятно видеть, как у них отвисали челюсти при виде Натальи.
— Ташенька, дружочек, полноте, — шептал Александр, склоняюсь к её ушку. — Не обращай ни на кого внимания. Пусть завидуют…
А ей, и правда, завидовали,
— Забудь, их никого нет рядом. Они даже рядом не стоят с тобой. Никто из них…
Шептал, а сам никак не мог поверить своим глазам. Ведь, у него все получилось! Он, ни разу толком не державший корректирующий карандаш или кисточку для нанесения тона, сумел создать такое, что у людей глаза на лоб лезут. И лезут, следует сказать, самым натуральным образом.
Больше того у пары девиц на выданье, что явно переборщили с пудрой, закрашивая прыщи, вообще, истерика случилась при виде Натальи. Контраст [спасибо огромным ростовым зеркалам и яркому освещению в залах]между ними был столь разительным, что этого просто нельзя было не заметить. Молоденькие девицы по сравнению с Натальей, к этому времени, на минутку, матерью четверых детей, выглядели внезапно постаревшими бабехами в возрасте хорошо за сорок или того хуже, просто плохо намалеванными куклами.
Наталья же предстала совсем иной. Точеное лицо дышало свежестью. Едва намеченные тоном скулы и огромные глаза вкупе с длинными ресницами придавали лицу особую выразительность, которой так славятся девушки на юге. Еще больше усиливали эффект выделенные контуром губы, особенно притягивавшие взгляд.
— Сашенька… они же все на меня смотрят, — сдавленно шептала Наталья, еще сильнее цепляясь за локоть супруга.
Она, числясь одной из записных красавиц Петербурга, конечно же, привыкла к восхищенным взглядам и шквалу комплиментов, но к происходящему сейчас явно оказалась не готова. Бравый генералы при виде нее молодцевато втягивали животы и лихо подкручивали кончики усов, за что тут же получали тычки и упреки от своих жен. Блестящие кавалеры в возрасте и только что оперившиеся безусые юнцы норовили оказаться рядом, чтобы поймать ее взгляд и выразить свое безграничное восхищение ее красотой. Они толпились, мешая друг друга, сдавленно шипели, кидали в сторону соперников гневные взгляды.
— Мне душно, — у Натальи от такого внимания заалели щеки, что придало ее образу еще больший шарм и неотразимость. — Саша, давай выйдем на балкон.
— Давай.
Александр кивнул, сворачивая в сторону скрытого за роскошными портерами закутка. Там располагался выход на широкий балкон, где гости могли насладиться тишиной после шумного зала, немного освежиться. Стоявшие в ожидание, слуги сразу же предложили теплые меховые мантии, чтобы их не прихватил морозный ветер и стужа.
В этот момент торжественно взревели фанфары, предупреждавшие о выходе императорской четы. Конечно же, теперь ни о каком балконе речь и не шла. Как камер-юнкер, то есть придворный Свиты Его Императорского Величества, Пушкин обязан быть в этот момент в зале и приветствовать императора.
— Тогда позже, — слабо улыбнулась Наталья, кивая в сторону балкона.
Они вернулись в зал и заняли место рядом с другими придворными. Сейчас императорская чета по традиции должна была совершить небольшое дефиле по кругу, чтобы у всех гостей была возможность их поприветствовать.
— Многие лета, Ваше Величество! — по старинке приветствовал императора какой-то старик в мундире, увешанном орденами. Государь чуть задержался рядом, бросил в ответ несколько слов, чем сразу же привел в истовый восторг старого ветерана. — Многие лета…