Азбука для побежденных
Шрифт:
— Нелепо? — удивленно спросила Аполлинария.
— Ну а как же. Разве нет? — бабуля Мелания прищурилась. — Сейчас ты бы металась между домом и магазином, делая обороты. Уже на втором ты бы поняла, что это чертовски больно, что это страшно, и что тебе совершенно не хочется продолжать, но… но ты бы побоялась уронить себя в собственных глазах, и продолжила бы. Потом балерина оказалась бы в твоей квартире — а где ещё? — и ты бы очень долго спала на полу, потому что её тебе пришлось бы устраивать в своей постели. Женщиной она была крайне неприятной. Заносчивая, жадная, тщеславная, лицемерная…
—
— А кто же её не знал? Это ведь та самая, которая стала миллионами, — объяснила тётя Мирра. — Вот это кусок тех самых миллионов. Не слыхала о ней?
— Кажется, нет, — покачала головой Аполлинария.
— Мы тебе потом расскажем. Так вот. Потом бы, конечно, она ожила, встала, и потребовала бы от тебя продолжения заботы, к которой она за это время привыкла. Покой после этого тебе уже и не снился бы. А ещё она умела устраивать всякие пакости тем, кто был с ней рядом, так что… не переживай, Поля, ты поступила правильно. Не всякая доброта во благо, ни всякая жалость действительно нужна. Твоя интуиция подсказала тебе правильный выбор.
— Я пообещала ей, что буду приходить в гости, пить чай, и рассказывать новости, — с грустью сказала Аполлинария.
— Ну так и приходи, — пожала плечами баба Нона. — От этого уж точно плохого не будет, ни ей, ни тебе. И в решении своём не сомневайся. Вывод верен, Поля. Абсолютно верен. Есть те, кому помогать не требуется, потому что помощь будет не во благо, а совсем наоборот.
— Но ведь есть и те, кому она требуется, — возразила Аполлинария.
— Конечно, — согласилась тётя Мирра. — Тебе обязательно нужно научиться отличать одних от других. Сегодня ты справилась, с чем мы тебя и поздравляем. Обстоятельства победили тебя, смутили, и расстроили, но решение ты приняла мудрое и взвешенное.
— Спасибо, — кивнула Аполлинария. — А что за история такая про эту женщину?
— Возьми у подъезда табуретку, садись, и мы тебе сейчас расскажем, — смилостивилась бабуля Мелания. — Далеко-далеко, давным-предавно к одной маленькой скромной планете подошел большой космический корабль, больше всего напоминавший огромную пирамиду…
— Вот так вот, — Ит закрыл книгу, и покачал головой. — Жаль, что дальше ничего нет.
— Ну, мы-то с тобой знаем, что было дальше, — напомнил Скрипач.
— Мы-то знаем, — кивнул Ит. — Мы действительно знаем. А вот читатели не знают, и неплохо было бы им рассказать.
— Сколько там тех читателей? — усмехнулся Скрипач. — Тираж сто экземпляров, на самой книге это написано.
— Ты хочешь сказать, что никому про это знать и не нужно? — уточнил Ит. Скрипач кивнул. — Одни уже знают, и всё поймут правильно, а другим знать вовсе не обязательно?
— Мне именно так и показалось, — подтвердил Скрипач. — Если вдуматься, Мариа Ральдо нас тогда победила. Всех, скопом, включая искина и секторальную станцию. Мы ничего не могли с ней сделать.
— Ты смог, — Ит вздохнул. —
— Я? Нет, Итище, это был не я, — Скрипач покачал головой. — Суд над ней совершило то, что управляло мной в тот момент, потому что разума, как такового, у меня тогда просто не было. Поражение коры головного мозга, снижение когнитивных функций… Нет, это был не я, увы.
— Возможно, так и есть, — осторожно согласился Ит. — Но сейчас я ощущаю нечто другое. Мы никогда не думали о той ситуации с подобной позиции. Мы не думали, где была Мариа, когда погибло её тело, там, в том мире. Берег? Нет, конечно, нет. Значит, это могло выглядеть — вот так? Крайне необычно. Череп, вмурованный в стену…
— И пылкий юноша, который её из стены в результате всё-таки вытащил. Себе на беду, — Скрипач осуждающе покачал головой. — Она ведь была чудовищем, Мариа. Не хочу сейчас думать о том, сколько на её совести оказалось в результате загубленных жизней.
— Много, рыжий, в этом ты совершенно прав, — Ит вздохнул. — И, заметь, совсем как тогда, когда Ри хотел вернуть Марию, возникли разговоры про совесть. И про выбор. Не ожидал, что здесь появится эта тема. Мы столько лет не вспоминали про те события, и на тебе. Нам про них вот таким интересным образом напомнили.
— Теперь я понимаю, почему Фэб настаивал, чтобы Берта прочла эту книгу, — сказал Скрипач тихо. — Это не любовный роман. Совсем даже не любовный роман.
— У меня ощущение… — Ит задумался. — Словно кто-то подсмотрел этот эпизод нашей жизни, и трактовал его… ну, вот так, как написано в этой главе. И это не «наблюдатель» или «принцесса», рыжий. Это кто-то ещё. Причем этот «кто-то ещё» находится минимум в двух фазах Сферы, потому что и них есть эта книга, и у нас.
— Довольно жестокая книга, — заметил Скрипач. — Добротой тут и не пахнет. Равно как и самопожертвованием. В нормальной книге героиня пошла бы спасать балерину, потому что она хорошая и добрая априори, и восстанавливает мировую справедливость. А здесь…
— А здесь нет, — закончил за него Ит. — «Азбука для побежденных»? Значит, эта книга действительно учебник, вот только кого она учит, и чему именно?
— Когда я это читал, у меня возникло ощущение, что лучше бы нам этого, наверное, не знать, — покачал головой Скрипач.
Глава 4
Детектив
— Именно поэтому, сударыня, мне и необходима ваша помощь, — мужчина откинулся на спинку стула, и посмотрел на Аполлинарию поверх темных очков.
— Потому что я девушка? — уточнила Аполлинария. Мужчина кивнул. — И потому что я… как вы сказали?
— Имеете распространенную внешность, — сказал мужчина. — Вы симпатичная блондинка. Это самое главное.
— Разрешите мне подумать пару минут, — попросила Аполлинария. — Просто ваше предложение несколько необычное, и сделано неожиданно. Я не могу решить сию же секунду.